— А который теперь час? — осипшим голосом спросила она.
— Половина девятого, — ответил он, без малейших угрызений совести окидывая ее взглядом.
Поражаясь, как ему удалось выглядеть таким свежим после короткого сна, Дженна нервно пригладила волосы.
— Входи. Я на минутку отлучусь, мне надо что-нибудь накинуть.
— Ради меня можешь не одеваться.
Она поняла это так, что он не намерен задерживаться, и сразу расстроилась.
— Значит, ты не согласен? О, Спенсер… — На глазах у нее выступили слезы.
— Я этого не сказал, — недовольно проворчал Спенсер, который терпеть не мог женских слез. — Мне нужно уточнить еще кое-какие моменты.
— Понятно. — Дженна огляделась, не зная, куда лучше провести его, в гостиную или кухню. Он застал ее врасплох, она еще не пришла в себя. — Пойдем, я приготовлю тебе кофе, — наконец предложила она, сообразив, что это даст ей время окончательно проснуться и взять себя в руки.
Она провела его в кухню и стала готовить кофе, по-прежнему придерживая одной рукой шаль. Выходило медленнее, но она боялась освободить эту руку, опасаясь, как бы шаль не упала на пол. Тогда она оказалась бы в одной тонкой и прозрачной рубашке.
Как только в кофеварке забулькала вода, она сказала:
— Я на минутку поднимусь наверх и сейчас же вернусь.
— Сядь, — повелительно произнес Спенсер.
— Но я не одета, — возразила Дженна и робко подняла на него глаза.
— Мы обсуждаем весьма интимный вопрос, так что твое одеяние вполне ему соответствует.
Не желая раздражать его, она уселась на стул за маленький столик со стеклянной столешницей, сжав колени.
Спенсер, одетый в узкие черные брюки и черную рубашку, прислонился к стойке. Из разделенных на прямой пробор волос успели выбиться несколько прядей и упали на его высокий лоб. В сочетании со шрамом на щеке они придавали ему властный вид, подчеркнутый скрещенными на груди руками и пристальным взором стальных глаз.
— Ты что-то говорила о своей базальной температуре. Объясни, что это такое.
— Это температура моего тела, когда оно находится в полном покое. Я измеряю ее каждое утро лежа. Потом записываю в таблицу.
— И ты уже делаешь это?
— Да, уже три месяца, каждое утро. Кроме сегодняшнего. Но это не страшно, день или два можно спокойно пропустить. Я знаю, какой была бы у меня температура, если бы я ее измерила.
— Как это?
— Существует определенный график… а у меня все очень четко, — еле слышно пояснила Дженна.
Словно насмехаясь над ее смущением, Спенсер уточнил:
— Ты имеешь в виду свой цикл?
— Да.
— Ну, продолжай. Я хочу понять, в чем тут дело.
Его интерес и внимание, с которым он слушал, ободрили ее.
— Перед овуляцией температура становится ниже нормальной. Обычно во время самой овуляции она снижается еще больше, а по окончании повышается и держится на этом уровне до начала месячных.
— Значит, самый важный день — день начала овуляции?
— Вроде того.
— Что значит — вроде того?
— Доктор говорит, лучше, если сперма уже имеется, когда у меня идет овуляция, а это значит, что нужно все сделать как раз перед этим. То есть, — она набралась храбрости, — если бы ты согласился задержаться на несколько дней, он проделал бы эту процедуру два раза.
— Гм, два, значит?
— Но это только в случае твоего согласия, — поспешила она заверить его. — Я читала много книг на эту тему, и в них тоже говорится, что если супруги хотят зачать ребенка, то им нужно иметь половые сношения, в идеале, через день за время овуляции. Это дает сперме время полностью восстановиться, а поскольку она остается действенной от сорока восьми до семидесяти двух часов, имеет смысл совершать половые сношения каждый второй день. Но это для супругов или любовников. Я понимаю, у тебя свои дела и тебе не хочется оставаться здесь с родителями, поэтому, если бы ты смог сделать это хотя бы раз, это было бы здорово. Может, я сразу забеременею, кто знает!
— А кто знает, может, это придется делать очень, очень много раз, — сказал он и обвел ее всю задумчивым взглядом.
Дженна отчаянно смутилась. Он прав, если она будет вынашивать его ребенка, Между ними возникнет очень интимная связь.
— Я согласен, — сказал он.
— Правда?!
Он кивнул.
Радостно просияв, она вскочила и, прижав руки к груди, посмотрела на него затуманенным слезами счастья взглядом.
Он недовольно хмыкнул по поводу ее слез и добавил:
— При одном условии.
— Я сделаю все, что ты захочешь! Я так тебе благодарна, Спенсер, так благодарна! Я была почти уверена, что ты откажешься, и мне придется воспользоваться банком спермы. А с твоей помощью у меня будет самый совершенный ребенок на свете!
— Мое условие — никакого искусственного зачатия.
У нее сердце упало.
— Как?
— Зачатие должно быть естественным, или я отказываюсь.
— Естественным…
Казалось, он едва сдерживал смех:
— Да, в результате половых сношений между тобой и мной.
У нее ослабли ноги, и она поспешила сесть, стиснув шаль на груди.
— Это невозможно, — с возмущением сказала она. — У нас не такие отношения.
— Так пусть они станут такими, если ты хочешь, чтобы ребенок был от меня.
— Я хочу, очень хочу! Но ты сам не понимаешь, что говоришь!
— Ну нет. Я-то отлично понимаю. Я думал об этом всю ночь. И повторяю: если ты хочешь от меня ребенка, он должен быть зачат естественным образом. И еще — я не намерен торчать в изолированной комнатке и заниматься онанизмом.
— Но ты — брат Кэролайн!
— Ну и что?
— А то, что я тебе вроде сестры!
Он медленно покачал головой.
— И потом… я совершенно не… не искушена в сексе. — Как ни стыдно ей было это говорить, но она обязана была быть с ним честной. — У меня было трое мужчин, и никому из них я не понравилась в постели. Боюсь, я не смогу доставить тебе удовольствие.
— А ты не бойся. Я сам покажу тебе, что делать.
— Но у тебя было столько женщин… Ты такой опытный и такой… такой большой… Ты сам сказал, что я слишком; маленького роста. Ты выше меня почти на целый фут.
— Но тебя это устраивало, когда ты представила, что ребенок окажется мальчиком.
— Да, но это когда я думала, что все будет происходить в кабинете доктора. Правда, Спенсер, так было бы гораздо лучше.
— Для тебя, может быть, но не для меня. А поскольку все зависит от меня… — Он оттолкнулся от стола. — Тебе нужно подумать? У тебя будет время для этого. — Спенсер направился к двери. — Сколько пожелаешь. Следующие полгода я проведу во Флориде, а потом и сам не знаю, куда меня занесет. У Кэролайн есть номер моего телефона на островах. Можешь оставить мне сообщение, а потом, когда я прилечу сюда…
— Постой! — крикнула она, когда он уже переступил порог. Она не могла отпустить его, когда была так близко к осуществлению своей мечты. — Хорошо, я сделаю так, как ты хочешь. Я согласна.
— Прекрасно, — улыбнулся он.
— Но за это обещай мне одну вещь. Если из этого ничего не получится… — У нее лицо горело от смущения и стыда. — Я хочу сказать, если ты не сможешь… То есть если я не смогу тебе помочь… Словом, если все закончится ничем, то мы сделаем это по-моему, хорошо?
— Такого просто не может быть!
— Напрасно ты так уверен. У меня действительно слишком мало опыта.
— Ты думаешь, тебе не удастся меня возбудить?
— Но так бывает.
— С трудом в это верю.
— А у меня было.
— Со всеми твоими тремя любовниками?
— Нет, с последним.
— Тогда это его проблема, а не моя.
— Откуда ты знаешь? Вот мы сейчас стоим, полностью одетые… во всяком случае, ты. Как ты можешь знать, что будет, когда мы окажемся в постели? Разве можно точно знать, что ты возбудишься настолько, чтобы… чтобы…
— Я тебя понял. Конечно можно!
Он протянул руку и тыльной стороной ладони провел по ее груди.