Северус нежно провел кончиками пальцев по ее щеке.
— Ради тебя я вновь вернулся в мир живых, — прошептал он. — Потому что ты — причина, чтобы жить. Я… — он немного запнулся, а когда продолжил, голос его слегка дрожал, хотя взгляд по-прежнему был полон любви. — Когда я прогнал тебя сегодня, то понял, что снова все испортил. А потом, когда я увидел этот медальон… Я подумал, что между нами все кончено, и мое сердце словно раскололось на две части, как этот медальон.
— Его можно починить, — возразила Гермиона, и Северус коротко кивнул.
— Я знаю, насколько трудно выполнять обязанности директора Хогвартса. Я и сам когда-то занимал этот пост. Но я очень ревнив и хочу, чтобы ты принадлежала только мне. — Он приложил усилия, и с трудом ему удалось поерзать на стуле. — Гермиона, пожалуйста, отмени это заклинание.
Она быстро отменила чары и освободила его. Северус бережно приподнял ее за талию и поставил на каменный пол, а в следующее мгновение, прежде чем она успела возразить, соскользнул со стула и опустился перед ней на одно колено. Взяв ее за руку, он поцеловал тыльную сторону ладони и серьезно посмотрел в глаза.
— Я хочу, чтобы каждую ночь ты возвращалась ко мне, любовь моя. Я хочу, чтобы мы всегда были вместе, за исключением того времени, когда ты в школе. Я хочу каждую минуту говорить тебе о том, как сильно я тебя люблю. Однажды ты сказала, что не нашла того единственного мужчину, с которым хотела бы провести всю жизнь. Надеюсь, я смогу стать для тебя таким человеком. Ты выйдешь за меня замуж?
По щеке Гермиона скатилась слеза. Дрожащие губы растянулись в робкой улыбке, она кивнула и опустилась на колени рядом с ним, порывисто обняв его за шею.
— Несомненно, ты и есть тот самый мужчина, Северус, и мне не нужен никакой другой, — ответила она и поцеловала его.
Он прижал ее к груди, несколько удивившись ее реакции. Она знала его настоящего и все равно хотела быть с ним. Это не сразу уложилось в его голове. Он поднялся и помог подняться Гермионе.
— Ты, правда, согласна выйти за меня замуж? — пытаясь скрыть удивление в голосе, спросил он.
Гермиона отрывисто кивнула.
— И даже несмотря на то, что я, по твоим словам, неисправим?
Гермиона широко улыбнулась, и Северусу в этот момент показалось, что его сердце выпрыгнет из груди от радости.
— Именно потому, что ты неисправим. Я бы ни за что не хотела, чтобы ты стал другим.
***
Гермиону разбудил яркий солнечный свет, проникающий в комнату через незанавешенное окно. Она несколько раз моргнула и отвернулась. С этого ракурса вид был определенно лучше. Рядом с ней мирно спал ее муж, с которым они жили вот уже два месяца. У нее тут же возникло желание провести ладонью по его лицу, но будить его она не хотела.
Гермиона, наконец, осознала, что еще никогда в жизни не была так счастлива. Казалось, что и Северус был того же мнения. В первое время ей было удивительно видеть его улыбку, предназначенную только для нее. Конечно, не обошлось и без некоторых разногласий, что могли подтвердить их соседи, но в целом они были счастливы.
Не в силах сдержать свой порыв, она протянула руку и погладила его по щеке, убирая прядь волос, упавшую во сне ему на лицо. Он медленно открыл глаза.
— Я вижу, ты наконец проснулась, — проговорил он хриплым голосом.
Гермиона покачала головой.
— А я думала, что проснулась раньше тебя.
— Я ждал, чтобы позвать тебя на утреннюю прогулку, прежде чем придет время открывать лавку.
— Прогулка? Звучит неплохо. Но я подумала, что мы могли бы заняться чем-то более… интересным.
Ее глаза озорно блеснули, и Северус, приподнявшись на локте, спросил:
— Что ты имеешь в виду?
— Ну… — протянула она, водя указательным пальцем по его обнаженной груди. — Вчера ты говорил, что хотел бы на целый день забыть обо всем на свете и не вылезать из постели.
Северус поморщился и серьезным взглядом посмотрел на нее.
— Сегодня суббота. Мы потеряем большую прибыль, если не откроем лавку.
Она коварно улыбнулась, и ее рука уже более уверенно отправилась в путешествие по его телу.
— Да, правильно. Но ты только подумай, чем мы могли бы заняться здесь, если бы посвятили себе… всего лишь… один… день.
Последние слова ее перемежались с поцелуями в грудь и живот, отчего глаза Северуса затуманились от разлившегося по телу желания.
— Что ты задумала, ведьма? — спросил он.
Ее рука скользнула ниже, заставив его тело задрожать от предвкушения. Он подтянул ее выше, крепко удерживая, и поцеловал.
— От такого предложения я отказаться не могу.
Он резко опрокинул ее на подушки, не разрывая поцелуй. Длинные пальцы принялись блуждать по телу, даря ласку и обещая наслаждение. Когда он углубил поцелуй, все связные мысли из головы Гермионы испарились. На мгновение отстранившись, Гермиона шепнула ему на ухо:
— Я знала, что ты правильно все поймешь.
Вместо ответа послышалось невнятное рычание, прежде чем он снова завладел ее губами, не прекращая ласкать ее тело ни на минуту.
========== Эпилог ==========
Комментарий к Эпилог
Северус и Гермиона прожили вместе долгую и счастливую жизнь. У них родилась дочь, Аннализа, которую оба очень баловали. Когда она выросла, то стала полноправной хозяйкой лавки зелий, а вскоре и директрисой Хогвартса, совсем как ее родители.
Аннализа вошла в кабинет и остановилась у своего стола. Взгляд ее был прикован к большому портрету, который висел на стене позади директорского кресла. Она неспешно подошла к портрету и улыбнулась, ожидая, когда двое волшебников, изображенные на нем, обратят на нее внимание.
— Мама, папа… Надеюсь, вы довольны вашим портретом.
Несколько секунд Северус оглядывался вокруг, пока взгляд его не остановился на Гермионе, которая была рядом с ним, там, где и должна быть. Они были неразлучны уже больше ста лет. Она не отходила от него ни на шаг, когда он умирал, и последовала за ним спустя немного времени, не желая надолго оставаться без него. Его оценивающий взгляд прошелся по ней, подметив юный облик, и он удовлетворенно кивнул.
— Все прекрасно, Аннализа. Твоя мать выглядит божественно.
Гермиона, в свою очередь, рассматривала Северуса.
— Как и твой отец.
Она улыбнулась, и он почувствовал, как его нарисованное сердце затрепетало. Сейчас он был уверен в том, что никакие чары не заточили его душу в портрете. Его душа отправились в мир иной, и он предполагал, что она встретила там душу Гермионы, когда пришло и ее время. Тем не менее, он не мог не предвкушать все те годы, которые им предстояло провести в качестве портретов. Не только его душа встретила свою вторую половину, чтобы провести с ней вечность, но и он сам.
Аннализа улыбнулась снова.
— Я рада, что вы оба по-прежнему счастливы. Это… это замечательно видеть вас обоих снова вместе.
Она тихо всхлипнула и украдкой вытерла слезу. Северус прищурился и спросил:
— Ты ведь понимаешь, что для того, чтобы видеться с нами, тебе вовсе необязательно было становиться директором?
Аннализа рассмеялась.
— О, папа, ты знаешь, как заставить меня смеяться. Я рада, что художнику удалось запечатлеть эту сторону твоей личности. — Она сложила руки на груди. — Думаю, вы уже знаете, чем займетесь. Можете бродить по замку так, как вам заблагорассудится.
Глаза Северуса лукаво сверкнули.
— Та картина, на которой изображена ива у пруда, все еще висит у входа в твой кабинет? — спросил он.
Аннализа кивнула.
— Прекрасно. Увидимся позже, юная леди. А сейчас у нас с твоей мамой запланирован пикник. — Он взял ладонь Гермиона в свою и поднес к губам. — Пойдем, дорогая?
Гермиона улыбнулась и поцеловала его в лоб.
— Веди нас, любовь моя.
Он с готовностью потянул ее за собой, и спустя мгновение они покинули раму, оставив позади себя дочь с застывшей на губах счастливой улыбкой.