Наконец, она в последний раз вдела микрофон в стойку и отвесила низкий поклон полной энтузиазма публике. Овации стали стойким проявлением лести. Она выглядела взволнованной.
– Ты отлично справилась, – заверил я ее, когда она направилась ко мне.
– Это настоящий кайф. Я не знала справлюсь ли без вокального сопровождения на заднем фоне. Но как только перестала об этом беспокоиться, все получилось.
– Ты естественна.
– Мне бы хотелось жить этим, но кто бы дал? Навряд ли я стану следующей Адель2, поэтому... сосредоточусь на завершении образования. Но перед тем, как начался последний сет, Гас, владелец этого места, спросил у меня, заинтересована ли я выступить здесь вновь. Таким образом, в воскресенье вечером у меня будет еще одно выступление, – она пожала плечами. – По крайней мере, это будет весело.
– Здорово. Уверен все пройдет отлично. В тебе что-то есть.
– Ты говоришь это, чтоб забраться ко мне в трусики, – парировала она с улыбкой.
– Ну... да. Но на самом деле подразумеваю именно это.
Улыбка перешла в смех.
– Зато честно. Так что у нас дальше?
– Я думал покормить тебя, затем отвести в свое логово зла, напоить хорошим алкоголем и соблазнить.
– Звучит так, словно ты действительно продумывал свой план. Я стану более сговорчивой после приема протеина, овощей и сахара. Если хочешь быть уверенным, то я неравнодушна к крем-брюле.
– Ты помогаешь мне в собственном соблазнении?
– Правда? – она кивнула. – Мне только нужно прихватить свою сумочку.
– Я буду ждать.
Несколько минут спустя она появилась с сумкой в виде мешка, на вид какого-то оттенка коричневого. Собачка на молнии отсутствовала, поэтому сумка была раскрыта, но девушка компенсировала этот факт тем, что привязала цветастый шарф на ручку сумочки и продела его в несколько небольших петель плечевого ремешка. Нужно было отдать несколько очков ее чувству стиля.
– Как на счет «Джапенго»? Слышал у них убийственный крем-брюле.
– Так значит это не забег по круглосуточному минимаркету за вином в коробке с последующей покупкой еды в авто «Тако Бэлл»? Впечатляет.
– Ты описываешь свое последнее свидание?
– Почти. А ты значит настоящий джентльмен. Или более полон решимости переспать.
– Вероятно, и то, и другое, – я улыбнулся.
Я не знал, получится ли заключить сделку с Кили настолько просто, как это звучало, но я мог быть настойчивым и убедительным.
Вскоре, а именно завтра, я поведаю ей, что хочу, чтобы она отвлекла моего брата.
Глава 2
Мы вышли из ресторана и прошли на парковку. Ночь, как и многие другие на Мауи, была теплой со свежим ветерком. Рай. Когда я только-только переехал сюда подростком, мне здесь не понравилось, потому что я был бледным зеленоглазым мальчиком, который не особо поладил со сверстниками. Но теперь, когда юность позади, я признаю, что люблю эту умеренную погоду, стоящую здесь круглый год.
Как только подъезжает камердинер, я отталкиваю его и помогаю Кили сесть на пассажирское сидение. Она гладит мой «Рендж Ровер Эвок» светло-серого цвета, и это почти сексуально – наблюдать, как она прикасается к машине, словно демонстрируя все лучшее, что есть на Мауи, и в то же время достаточно спортивно, чтобы не создавалось впечатление, что я веду «Линкольн» моего старика.
Оставляю камердинеру чаевые и сажусь за руль. Отъезжая от ресторана я думаю о том, чего ожидать от этой ночи. Мне хочется убедиться, что она не ускользнет от меня, поэтому ломаю голову над тем, как произвести на нее впечатление – нужно что-то помимо дорогой японской кухни, горячей тачки и стильного костюма. Она не туристка – ее вряд ли удивят островные достопримечательности. Так что... придется положиться на разговор. Не лучший вариант, но она выглядит расслабленной, почти счастливой. Посмотрим, насколько далеко придется зайти, чтобы завершить эту сделку.
– Это был лучший крем-брюле, который я когда-либо пробовала, – положив руку на живот, говорит девушка. – Хорошее вино, хорошая компания, хороший вечер.
– Он может стать лучше, – я ухмыльнулся. – Я мог бы позвать тебя к себе, оценила бы мою коллекцию произведений искусств.
– У тебя нет никакой коллекции, верно? – смеется она. – Я буду в огромном шоке, если я ошибаюсь.
Я качаю головой.
– Ты слишком целеустремленный и помешанный на прибыли, чтобы тратить деньги на старье и смотреть, как оно пылится.
– Бинго.
– И ты никогда не останавливаешься, чтобы просто посмотреть на произведение искусства и оценить его.
Это прозвучало как выговор, хотя я не уверен, действительно ли так было задумано. Возможно, слова Бритты слишком прочно засели в моей голове.
– Ты меня раскусила, солнышко. Я думаю о множестве вещей, на которые хотел бы потратить свое время. И о людях, с которыми бы хотел это время разделить.
Мы останавливаемся на светофоре, лунный свет стелется по ее коже. Она мягко улыбается, ее голубые глаза сияют серебром. Я не могу даже припомнить, когда в последний раз женщина казалась мне настолько красивой.
– Давай поедем ко мне. Никакого давления. Никакой лжи. Только ты и я, и все то удовольствие, которое мы можем разделить.
Она протягивает руку через консоль и кладет ее на мое бедро. Все мое чертово тело выгибается, и мне требуется вся моя сдержанность, чтобы не остановиться, не сорвать ремень безопасности – вместе с ее платьем – и не проникнуть в нее как можно глубже.
Когда я успел стать дикарем?
– Хорошо, – одно ее слово заставляет меня вспотеть. Я могу только гадать, как восхитительно она будет себя чувствовать голой в моей кровати.
Машин на дороге мало. Если я пару раз пролечу на красный, мы доберемся до моей квартиры минут за пять. К черту. Пролечу все три светофора.
– Ты мне нравишься, – говорит девушка. – Я никогда не спала с незнакомцами. Серьезно. Но все когда-то бывает впервые. Ты... вроде как делаешь это для меня, так что да.
– Вроде как? – хорошо, я напрашиваюсь на комплимент, но черт! Эта причудливая, удивительная, веселая девочка нравится мне. – Ты вроде как тоже делаешь это для меня.
Она улыбается мне той же улыбкой, какой улыбнулась в нашу первую встречу. Как и тогда, сердце безумно бьется в груди, как будто Джон Бонэм сам отбивает в моей груди фирменное барабанное соло. Обожаю классический рок.
Уверен, я поймал несколько штрафов за превышение скорости, пока ехал к своему дому по тридцатому шоссе. Когда мы подъезжаем к комплексу, Кили поворачивается и спрашивает:
– «Ритц»? Ты привез меня в отель?
Я усмехнулся.
– Я живу здесь. И получаю все удобства отеля за взносы местного домовладельца.
Она по-прежнему выглядит смущенной.
– Разве внизу постоянно не ходят туристы?
– Не в моем здании. Кроме того, некоторые услуги недоступны для постояльцев отеля, они только для нас. Мы всегда обслуживаемся в первую очередь и по первому разряду. Еда здесь достойная, обслуживающий персонал – фантастический. Мне все нравится.
Она широко раскрыла глаза, пока мы проходили через частный вход. Она выглядит ослепленной, а я ловлю от этого кайф – приятно доставлять ей удовольствие даже до того, как мы доберемся до спальни.
– Тебе нравится? – спрашиваю я.
– Я никогда не беру свои слова назад. Тут прекрасно. Сад...
– Прекрасен. И люди в восторге от вида на воду.
– Я люблю океан. Это причина, по которой я здесь.
– Ты переехала в Мауи, чтобы любоваться океаном отсюда? – как по мне, виды на океан везде одинаковые на Гавайях. А Лос-Анджелес не сильно отличается от Гонолулу, если честно. Просто немного больше пальм и гавайские названия улиц.
– Не совсем. Я приехала сюда с бывшим. Мы хотели посмотреть остров, но денег на обратный билет у нас не было. Тогда мы решили, что поработаем тут до зимы, накопим немного денег и улетим домой, когда будем готовы.
– Но тебе тут понравилось настолько, что ты решила остаться?
– Нет. В один вечер я вернулась в нашу маленькую дерьмовую съемную квартиру после работы и обнаружила, что он забрал все наши накопления и улетел в Денвер.
– Ублюдок.
Она пожала плечами.
– Наши отношения не продлились бы долго. Ему нравилось курить траву больше, чем работать, что объясняет, почему он направился в Колорадо, а не домой. Кроме того, секс был так себе.
Кили не выглядит так, будто ее сердце разбито, но я знаю, как странно могут себя вести люди из-за отношений не с тем человеком. Грифф был конченным придурком из-за Тиффани.