Я остановился на парковке и выключил зажигание.
– Как давно это было?
– Почти три года назад.
Ее ответ меня сильно удивил.
– Ты осталась здесь на три года? Тебе точно понравилось. Мауи – рай, верно?
Я кидаю на нее взгляд через плечо, выхожу из машины и открываю ей дверь.
– Я не могла себе позволить одновременно и крышу над головой, и билет с острова. Мама бы не дала мне денег, потому что "Я же тебе говорила" и все такое. И вот я здесь. Можем поговорить о чем-то другом?
– Конечно, – я закрыл машину и повел ее к своей территории.
Я не хочу ничего усложнять. Если я собираюсь попросить ее свести моего брата с ума, я не должен сближаться с ней. Мы здесь, чтобы хорошо провести время. Но все же вопросы непроизвольно появлялись в моей голове. Как долго она и эта дрянь были вместе? Кили выглядит мягкосердечной, была ли она опустошена его предательством? Было ли ей трудно забыть этого парня? Я уже понимал, что наш секс будет потрясающим, но мне было любопытно, скучала ли она по бывшему. Будет ли она думать о нем во время секса со мной?
Так, мне нужно прекратить думать об этом. Что, черт возьми, со мной не так? Я никогда не задаю вопросов, и уж тем более не хочу разгребать личное дерьмо девушек на одну ночь. Мы выпили, посмеялись, переспали, все. Я оставляю ей теплые воспоминания, мы двигаемся дальше. Я не запоминаю ничего, кроме имени. В лучшем случае.
Я уверен в том, что с Кили все будет иначе.
Меньше переживай о сделке. Открой себя кому-то, с кем разделишь свою жизнь.
Черт, нужно выкинуть Бритту из головы.
Кили идет за мной вверх по лестнице и тихо стоит рядом, пока я открываю дверь. Планировка стандартная: небольшой холл, справа кладовка, слева кухня с барной стойкой и видом на гостиную. Лиственные породы, гранит. Нейтрально. Интересно, что она думает.
Кили почти не оглядывается, направляясь прямиком к балкону, откуда открывается вид на бассейны и океан. В этой части комплекса обычно тихо и спокойно. Что, безусловно, когда–нибудь поможет при продаже.
– Вау. Это замечательно, – она опускается в кресло, с завороженным видом глядя на луну, сияющую над территорией, и волны, грохочущие вдалеке. – Ты наверняка проводишь здесь все свободное время.
– Нет, – я не могу вспомнить, когда в последний раз открывал дверь на веранду. Конечно, похожий вид открывается из окна моей спальни, но чтобы я просто сидел здесь? – Я редко бываю дома.
– Серьезно? Я бы нашла причину чаще бывать дома. Я бы жила здесь. Освободила место для медитации. А учеба с таким видом была бы просто отличной. Звуки волн помогают мне сконцентрироваться. Я бы даже ела здесь... – она повернулась ко мне. – И ты не пользуешься всем этим?
Ее слова звучат обвинительно, и мне хочется защититься.
– Не то, чтобы у меня есть время. Выпьем?
– Конечно. Бокал вина, если можно, – она разворачивается и смотрит, как я прохожу к кухне. – Но ты не приходишь сюда просто насладиться, когда ты дома?
– Нет, – я немного раздражаюсь, потому что знаю, что она права. Почему я не любуюсь этой красотой, особенно если плачу за нее? – Не прихожу. Внутри тоже круто. Все, что мне нужно, чтобы чувствовать себя комфортно, здесь. Если честно, я даже не думал об этом.
Наливаю бокал красного вина для нее, бренди для себя и выхожу на веранду, опускаясь в кресло напротив Кили. Наблюдаю за ней, пока она медленно пьет вино. Меня завораживает ранее мне незаметная тихая женская сексуальность, которая сквозит в каждом ее движении. То, как неосознанно элегантно она держит бокал, как нежно поджимает губы, делая глоток. Ее грудь поднимается и опускается, рыжий завиток волос падает с плеча и опускается между ее грудей. Они идеально будут смотреться в руках, естественные, идеальные для ее тела. Мне нравится, что она настоящая – трогать искусственную грудь все равно, что ласкать камень.
Она опускает бокал.
– Зачем находиться внутри, если очевидно, что персонал отеля, занимающийся оформлением отеля, ориентируется на людей, лишенных воображения? Это совсем не ты.
Никогда не думал, что коричневые и кремовые оттенки слишком тусклые и для людей, лишенных воображения, но Кили – да.
– У меня есть несколько голубых подушек на диване.
– Они аквамариновые, – она поправляет меня. – И я не видела никаких личных вещей или фотографий в гостиной.
– Ты едва на нее взглянула.
– Там не особо есть на что посмотреть. Диван с парой кресел, журнальный столик, здоровенный телевизор и все. Извини. Я не придираюсь, я просто удивлена. Твоя машина так тебе подходит. А это место – нет.
– Думаешь, знаешь меня?
Она пожимает плечами.
– У тебя определенная энергия. Она намного смелее и мужественнее, чем эта берлога Томми Бэхэма. Почему ты вообще сделал ее своей? Или у тебя тоже есть этот мужской ген неспособности к декорированию?
Я не знаю, что ей ответить. Я никогда даже не пытался декорировать.
– Возможно.
– Опиши свою первую квартиру.
Я представил ее в голове. Комната молодого мачо в общежитии. Две шины от грузовика и лист стекла стали моим первым журнальным столиком. Плакаты с горячими цыпочками, сидящими на горячих машинах… Я хмурюсь. Если подумать, это все сделал Грифф. Но я не возражал.
– Окей, ты выиграла, – с самоуничижительной улыбкой уступаю я. – Я не умею украшать.
Она смеется.
– Спустимся к пляжу?
Я сомневаюсь. Я еще даже не поцеловал ее. Разговор был приятным. Ладно, я действительно им наслаждался. У нее интересные взгляды на жизнь. Странно, что она заставляет меня критически посмотреть на себя… но не ужасно. По словам Бритты, мне это нужно. Я надеялся, что мы закончим пить, а затем разденемся для танго с матрасом. Но она смотрит на меня большими голубыми глазами, и ее нижняя губа слегка надувается. Для кого-то еще это могло бы показаться ребячеством или раздражительностью, но она выглядит чертовски сексуально, умоляя.
На самом деле, я не считаю эту идею ужасной. Но мы вернемся к...
– Конечно, – время близится к десяти, поэтому большинство туристов с детьми уже должны разойтись по комнатам. Те, у кого медовый месяц, должны уже закончить ужинать и начать трахаться. А все пожилые уже в девять должны быть в кровати. По сути, мы должны быть на пляже одни.
Широкая улыбка, озаряющая ее лицо, стоит тех двадцати минут, которые мы потратим на небольшую экскурсию по местному пляжу. Она ставит вино на столик и встает с кресла.
– Спасибо. Если не будешь осторожен, я подумаю, что ты Прекрасный Принц.
– Тебе стоит узнать меня получше. Пойдем.
На выходе я меняю лоферы на сандалии и кладу в карман презерватив, потому что... ну, я надеюсь на секс. Я цепляю с собой бутылку вина, убираю ключи и беру Кили за руку, мы ведь собираемся посмотреть на крупную сияющую над заливом Хонакауа луну. Она тихо идет рядом со мной, крепко сжимая мою руку и сосредотачиваясь на океане перед нами. У лестницы Кили снимает туфли на каблуке, и я понимаю, что она куда миниатюрнее, чем я думал – где-то 155 сантиметров, может чуть выше. Она бросается к воде и шевелит пальцами, закапывая их в песок, и эта детская шалость вызывает у меня улыбку.
Ленивый ветерок создает впечатление, словно деревья вдоль пляжа исполняют чувственный гавайский танец в ритме шелеста листвы. Темное небо ярко сияет бесконечными звездами. Белые гребни волн сверкают, как бриллианты. Но что самое прекрасное во всем этом, так то, что мы одни.
Идеально.
– Вау, – выдыхает она, стоя недалеко от волн, разбивающихся о берег. – Каждый раз, когда я вижу что-то настолько красивое, я трепещу. Бесконечность океана делает все земное не настолько важным, каким мы его нарекаем. Я всего лишь человек, а океан... просто посмотри на мощь воды. В ней жизнь. Это... – она поворачивается ко мне и морщится. – Я слишком много болтаю.
Возможно, но меня это не волнует.
– Мне интересно послушать, что у тебя в голове. Я никогда в таком ключе ни о чем не думал.
– Хм... – она берет вино и делает большой глоток из бутылки.
Она скрывает намного больше, чем открывает мне, но я умею быть терпеливым. Я умею уговаривать. Я не уверен, хочу ли знать, что еще она может мне рассказать, но я узнаю.
– Ты погрузилась в философию. Не позволяй мне прерывать твои размышления.
Она посылает мне кокетливый взгляд.
– Я просто думала... Вид напоминает мне "Песню Океана" Виктора Гюго. Я не помню дословно, но...
Мы видели, как бескрайние воды тянутся к славе
И вздымаются к власти.
О необъятный океан! Мы в удивлении слышали твою песнь