ШЕЙН: (почесывая затылок) Ты совсем уже... Мы, по-твоему, самоубийцы?
МЕРЛ: (появляется в гостиной) Эх, как же охуенно дом вчера взрывался! Кто знает, где еще газовый баллон добыть?
ДЭРИЛ: А кто за скотиной присмотрит?
БОЛЬШОЙ БРАТ: Наши рабочие. Удачи вам, ребята. И пусть победит дружба.
МЕРЛ: Хер тебе. Победит Диксон!
БОЛЬШОЙ БРАТ: Или дружба.
МЕРЛ: Это когда лысый припрется ко мне и будет выпрашивать денег, а я ему откажу?
БОЛЬШОЙ БРАТ: Это не дружба. Будьте друг к другу добры сегодня.
МЕРЛ: Пошли-ка отсюда, Дэрилина, пока этот опять обниматься не полез.
ШЕЙН: И не полезу. Нужны вы мне!
Смотрит в зеркало на свою щетину.
ШЕЙН: Катит за бороду? Оставить? Или нет? Дэрил?
ДЭРИЛ: Я без понятия.
ШЕЙН: Сейчас моя судьба решается! Оставить или нет?!
ДЭРИЛ: Нет.
ШЕЙН: Почему?
ДЭРИЛ: Ну оставь.
ШЕЙН: Почему?!
ДЭРИЛ: Бля, да не знаю! Делай как хочешь.
Шейн хватает пену для бритья.
У ребят еще осталась еда – злосчастный кабан, десяток яиц и вчерашнее молоко. Но Большой Брат прислал на завтрак все то, чего участники были так долго лишены: благословенный фаст-фуд. Шейн, Дэрил и Мерл с воплями восторга набрасываются на огромную пиццу, бургеры, картошку-фри и прочие радости-гадости. На десерт у них гигантская коробка с пирожными – все трое делают вид, что они слишком круты для пирожных, но Мерл открывает коробку “чисто позырить” и находит там письмо от зрителя.
ШЕЙН: Дай сюда... Это же последнее письмо. К нему с уважением надо. (открывает конверт) Прикиньте, да? Уже никогда нам фанаты сюда не напишут.
МЕРЛ: А чего, может, хочешь тут остаться? Уж письмами-то обеспечим.
ШЕЙН: (читает) “Мои любимые финалисты ББ, очень рада за вас, что вы дошли до финала, каждый из вас заслужил это. Дэрил, рада, что всё это время ты оставался самим собой и не ломал себя ради заданий, хоть и понимаю, что тебе приходилось нелегко”.
Дэрил вдруг глубоко вздыхает.
ДЭРИЛ: Спасибо.
ШЕЙН: ОХРЕНЕТЬ. Дэрил ответил на письмо. Не прошло и ста двадцати шести дней!
ДЭРИЛ: Дальше уже давай.
ШЕЙН: “Искренне желаю вам с Кэрол счастья и той жизни, которую вы сами себе создадите. Шейн, от твоих кубиков пресса, вся женская половина семьи была в восторге, у тебя прекрасное тело, не слушай никого, кто говорит, что это твоя якобы другая сущность, они просто тебе завидуют”. Да!!! “Единственная просьба – отрасти волосы, ну реально ты классно смотришься с нормальной прической. Мерл, не проебай Андреа. Удачи вам всем. Жаль, что победитель только один”. (задумывается) Да. Волосы пора вернуть.
МЕРЛ: Ты охренел? А как я тебя звать буду – волосатый?!
ШЕЙН: Как насчет... Ты удивишься... Звать меня по имени?
МЕРЛ: Уолш, если ты будешь волосатым, на эту кличку будут откликаться все, от шерифа до моего братца. Не катит. Надо придумать что-то новое!
Участники пару минут ломаются, но потом все же набрасываются на пирожные и уплетают их как маленькие дети.
ШЕЙН: А все ж пицца ни в какое сравнение не идет. Как выберусь отсюда – закажу еще пять пицц. И все сожру один.
МЕРЛ: Только на это твоего жалкого приза и хватит!
Мужики совершают последние приготовления: по приказу Большого Брата они вынесли в гостиную свои вещи, заправили кровати (не без ворчания) и вымыли посуду (не без попытки передраться). Так как Дрюня питает не самые добрые чувства к переноске, Мерл примеривается нести ее за пазухой. Дэрил, оставшийся без утренней сигареты, не выдерживает и закуривает в гостиной.
ШЕЙН: Бля, ну вот дышать же нечем.
Включает вытяжку на кухне.
ДЭРИЛ: Я виноват, что нас замуровали?
МЕРЛ: (развалившись на диване) Ладно, утята... Если бы за нами никто не пришел, а окна и двери остались заколоченными навечно, кто остался бы последним выжившим?
ШЕЙН: Естественно, я.
МЕРЛ: Мимо.
ШЕЙН: С чего?!
МЕРЛ: И недели не продержишься. Начнутся психи, потом паника, потом раз – и ты уже по стенам бегаешь и на людей с ножом бросаешься.
Дэрил оценивающе смотрит на Шейна.
ДЭРИЛ: Так-то да.
ШЕЙН: Дэрил. Ты первый тут рехнешься.
МЕРЛ: А вот не факт, не факт. Сестренка впадет в кому и будет сидеть в углу, пока мы с тобой станем друг за дружкой гоняться. Не, когда я тебя прирежу, нам с Дэрилиной, конечно, придется как-то выяснять отношения...
ДЭРИЛ: Зачем вообще быть последним выжившим? Просто будем жить как жили.
МЕРЛ: Жрать-то чего-то надо! Точнее, кого-то...
ДЭРИЛ: Я, блин, знал, что тощего нельзя тут слишком долго держать.
ШЕЙН: Это лишь продлит твои муки, Диксон. Ну сожрешь ты меня, а потом Дэрила. А дальше?
МЕРЛ: Что значит – а дальше? Вы оба кило по сто весите, жратвы хватит до старости!
БОЛЬШОЙ БРАТ: Пожалуйста, не обсуждайте такие жуткие вещи перед финалом.
Дэрил гасит сигарету об землю в цветочном горшке и начинает ходить из стороны в сторону.
МЕРЛ: Не волнуйся, братишка. Про жрать лысого – это ж я пошутил.
ДЭРИЛ: Да пофиг мне на твои фантазии. Хочу, чтобы это все... закончилось быстрее.
Измерив шагами гостиную несколько раз, он идет в ванную и умывается холодной водой. Шейн возникает за его плечом.
ШЕЙН: У тебя что, паническая атака?
ДЭРИЛ: Нет у меня никакой панической атаки!
Устало прислоняется к стене.
ДЭРИЛ: Я просто знаю, что... Блин. (проводит ладонью по лицу) Сегодня Мерл... Ну, в крайнем случае ты... Получите свои овации. Это все знают. И я... не стыжусь проиграть. Ясно? Просто не люблю проигрывать на глазах у кучи людей.
ШЕЙН: Слушай, Дэрил. Если ты проиграешь, это не значит, что тебя все чморить будут.
ДЭРИЛ: Ты жопой, что ли, слушаешь? Я не про это.
ШЕЙН: Тогда не понимаю.
ДЭРИЛ: Вот бы нас всех отправили по домам сегодня, а уж потом того, кто победил, вызвали бы куда надо. Или сразу бы бабло прислали домой, да и все. Без этого всего.
ШЕЙН: Странный ты какой-то. А триумф? Я уже победный танец заготовил!
Он собирается продемонстрировать Дэрилу победный танец, но Дэрил спасается бегством, поэтому на победный танец приходится смотреть Мерлу, который взирает на Шейна с дивана как судья шоу талантов.
МЕРЛ: Я пиздец ошеломлен, но этот танец не такой гейский, как я ожидал!
ШЕЙН: Вроде похвалил, а все равно обосрал.
ДЭРИЛ: (заглядывает в гостиную) Это... А вы костюмы будете надевать?
ШЕЙН: Я – естественно. А у Мерла и костюма-то нет.
ДЭРИЛ: Ммм. Я тогда тоже не буду.
ШЕЙН: Дэрил, Кэрол тебе костюм нахрена положила?!
ДЭРИЛ: Не знаю. На случай похорон?
МЕРЛ: Приоденься, сестренка – хоть на человека будешь похож! Лысый, а ты мне выдай чистую рубашку, не готов я чего-то...
Спустя полчаса, когда все уже нарядные, терпеть не остается никаких сил.
ШЕЙН: Сколько можно ждать, а?
МЕРЛ: Большой Брат, не будь фраером, отпусти лысого уже сейчас. Мается же бедолага. Отстегни ему бабло для просравших и сажай на автобус!
ШЕЙН: Знаешь, Диксон, когда я выиграю, я закачу праздник на весь город. И угадай, кого не приглашу. Единственного человека. Одного. И ты знаешь его имя.
МЕРЛ: Губера?
ШЕЙН: ... ...Тебя!
МЕРЛ: А Губера, значит, пригласишь.
ШЕЙН: Нет... Его тоже нет.
МЕРЛ: Не выйдет, лопушандра. Ты сказал – одного. И тощий там, значит, будет.
ШЕЙН: Ну будет, ну и что! И мы все отлично погуляем!
МЕРЛ: А Филя еще и споет, да?
ШЕЙН: Он, бля, так споет, что ты у себя в доме услышишь и заплачешь!
БОЛЬШОЙ БРАТ: Прошу внимания. Включение начнется через десять минут.
Дэрил возвращается из спальни и садится на диван справа от Мерла, Шейн – слева от Мерла. С широкой лыбой Мерл приобнимает их.
МЕРЛ: Правильно, сопляки. Одно плечо для слезок лысого, второе – для слезок братишки.
ШЕЙН: Я нормально выгляжу? У меня есть жратва между зубов?
В этот момент экран телевизора загорается, и мы видим на нем маленькую студию, в которой сидят все выбывшие участники второго сезона, а также Лори и Карл. Перед камерой стоят ведущие – Мэгги и Гленн.