Бабушка как увидела котёнка, сразу спросила, зачем мы его домой принесли. Я сказал, что котёнок был мокрый. И если бы он такой к себе домой пришёл, то его мама ругала бы. А может, и бабушка. А может, у него и дедушка есть. Злой. Старый кот. Я котёнка взял к себе, чтобы он высох, а потом уже домой пошёл.
Котёнок услышал, что меня ругают, и куда-то спрятался. Я нашёл его под кроватью и шёпотом сказал ему, чтобы он сидел тихо-тихо. А когда нам с Костей уже попадёт, тогда пусть вылезает. Его уже не прогонят.
Костя услышал, как я учил котёнка молчать. Когда бабушка ушла на кухню, он заглянул под кровать. Увидел котёнка, погладил его.
А потом сказал:
— А ты, Павка, — молодец! Животное спас. Значит, ты у нас совсем большой!
Я кивнул. Мне нравилось быть большим.
— Только когда тебя бабушка Пашуткой зовёт, — сказал Костя, — тогда ты опять маленький-маленький!
— А когда ты Павкой зовёшь, я большой, да? — спросил я.
Костя кивнул.
— Тогда пусть меня все Павкой зовут! И мама, и папа, и бабушка!
Я побежал на кухню и сказал бабушке, что меня теперь все должны звать Павкой.
— Почему? — спросила она.
— Потому что! — сказал я. — Больше Пашутки нет! Нету Пашутки!
— Ох, как жалко! — сказала бабушка. — Такой был малыш хороший!
— Пашутка! — позвала бабушка.
Я даже не оглянулся. Я — Павка.
— Пашутка! — опять позвала бабушка. — Иди-ка сюда, клубнички отведай!
Я забыл про Павку и побежал на кухню.
Пришёл я к Косте с ягодами. А он мне говорит:
— Эх ты!
Я ему самую большую ягоду протянул. Костя взял поменьше, съел.
— Вкусная? — спросил я.
— Очень! — сказал Костя.
И я понял, что я не совсем уж «Эх ты!»
Пришли к Косте ребята. Пошептались с ним о чём-то, потом поговорили, потом поспорили, потом покричали. И ушли. И Костя с ними ушёл.
Ходил-ходил я по комнатам. Совсем делать нечего. Потрогал телевизор. Попугал рыбок в аквариуме. И тут вспомнил про своих рыбок в молочном пакете. Достал я его из-под кровати. Посмотрел внутрь — ничего не видно. Вылил я из пакета воду вместе с рыбками в Костин аквариум.
Когда брат пришёл, он и не посмотрел в аквариум. Мне даже обидно стало. Я очень хотел сказать Косте про рыбок. Но подумал, пусть лучше он сам их увидит, и удивится, и обрадуется. А Костя всё не видел.
А потом стал Костя рыбкам корм сыпать и очень удивился. Так удивился, что чуть аквариум не уронил на пол.
— Кто их пустил сюда? — спросил он.
Я ответил, что я. А сам думаю, сейчас брат опять скажет, что я молодец.
— А зачем? — спросил Костя.
— А чтобы рыбок больше было. Им тогда играть веселее!
— Это же не рыбки! — закричал Костя.
— А кто же? — спросил я.
— Это же головастики! — разозлился Костя.
Я про головастиков никогда не слышал. Но я знал, что если плавают, значит, рыбки. Пусть хоть какие головастики!
Брат стал сачком ловить моих рыбок и бросать их в банку.
— Не трогай моих рыбок! — закричал я.
— Это не рыбки! — закричал Костя.
— А кто же? Птички? Если плавают — значит, рыбки!
— Нет, не рыбки!
Мы так кричали, что пришла из кухни бабушка. Посмотрела она на моих рыбок и сказала, что из них скоро маленькие лягушата вырастут.
— Не вырастут! — закричал я.
— Вырастут! — ещё громче закричал Костя. — И по всей квартире прыгать и квакать будут! А когда лягушки квакают — обязательно потом дождики идут.
Тут я замолчал. Если у нас в квартире будет дождик идти всё время, то всё-всё промокнет.
— Ладно, — сказал я Косте, — не нужно нам в квартире дождика. А куда мы их теперь отнесём?
— Никуда! — сказал Костя. — Выбросим!
— Ты злой, Костя! — сказал я. — И глупый! Они же — живые! Их надо отнести к ним домой!
— А ты знаешь, где их дом? — спросил Костя.
Я ответил, что знаю.
— Вот и неси их один! — сказал Костя.
— И понесу! — сказал я.
— Один! — сказал Костя.
— С тобой! — сказал я. — А то я опять под дождик попаду. И вымокну. И заблужусь. И ты будешь меня разыскивать!
Отнесли мы с братом головастиков. Выпустили в канаву. Ух, как они обрадовались, что домой вернулись!
Костя во дворе остался, играть. А я вернулся домой.
И тут папа на своей машине приехал. Он иногда заезжает домой обедать. Бабушка рассказала ему про то, что я потерялся и неизвестно, где пропадал. Папа всё головой качал, всё не понимал и всё спрашивал, куда же меня занесло. А меня не заносило, я сам туда убежал.