— Похоже, мы сваляли большого дурака, заменив Августов на Мазуры. Но опять же, от нас мало что зависело, и нечего расстраиваться, — заявила воспрянувшая духом Шпулька, вытирая волосы полотенцем. — Действительно, надо подумать, что теперь. Я жутко голодная. А ты?
— Я тоже. Давай съедим, что у нас сверху. Правильно мы сделали, что взяли бутерброды. Остаёмся здесь до утра или сразу двигаем дальше?
Шпулька неуверенно оглянулась.
— Не знаю… Мне здесь не очень нравится. Это не то, о чем мы мечтали. Я бы хотела в лесу. А здесь ничего не растёт, один луг. И тесно.
Принимая во внимание обширные пространства земли и воды вокруг, заявление прозвучало довольно странно. Но Тереска поняла сразу. Покрытый травой мысок был совсем маленьким, от луга его отделяли заросли крапивы и ещё какой-то высокой зелени, да и само озеро оказалось не таким уж большим при ближайшем рассмотрении. Прямо под носом, ну максимум в километре, виднелся другой берег, тоже голый, поросший травой и обезображенный какими-то постройками. Тереске все это тоже не нравилось.
— Ты права. Нечего тут сидеть. Поищем другое место.
— Только где? — пробормотала Шпулька с набитым ртом. — Везде, похоже, одно и то же. Не озеро, а настоящая лужа.
— Это не все озеро, — запротестовала Тереска и махнула бутербродом в сторону солнца. — Там должна быть протока, то есть эта часть соединяется с другой и так далее.
Шпулька с опасностью для жизни вывернула голову назад.
— Ничего подобного не вижу. По-моему, озеро здесь кончается. Откуда ты знаешь, что есть протока?
— Из карты. На карте видно, что Мазуры очень разветвлённые, а мы — почти в самом верху. К озеру Снярдвы надо плыть вниз, то есть на юг. Дай немного чаю.
— Где у тебя карта?
— В рюкзаке. Не жадничай, дай всю бутылку!
Шпулька, не вставая с места, подала ей бутылку, а затем полулёжа дотянулась до рюкзака и подтянула его к себе. Тереска критически заметила:
— Ты лежишь на помидорах.
— Только на одном. Я его сейчас съем. А вообще у воды очень удобно. Испачкаешься — не страшно. А, вот и карта.
Тереска кивнула и продолжала внимательно изучать ближний и дальний пейзаж. Озеро было почти пустое, где-то на самом краю у противоположного берега сбилась стайка лодок и байдарок, белели два паруса и трещала какая-то моторка. Шпулька с отвращением развернула малепусенький кусочек бумаги.
— Ну и карта! Много тут не увидишь. Мамры, Мамры… Ну да, разветвление, ничего не скажешь… Если нам на Снярдвы, то надо плыть через Гижицко, но я не вижу никакой протоки. Наоборот, тут шоссе.
— Ничего. Перетащим все через шоссе поверху.
— Слушай, ты в своём уме? Здесь ведь столько плыть! Сентябрь нас застанет на полпути!
— Выйдем на берег. Прервёмся и продолжим в следующем году, — спокойно ответила Тереска. Шпулька продолжала изучать карту.
— Никуда эта карта не годится! — раздражённо заявила она спустя некоторое время. — Дорога по ней идёт посреди озера, леса не обозначены, и вообще ничего не видно.
— Лес, если появится, можно и без карты увидеть. Зато там даны расстояния в километрах.
— Так ведь это по шоссе!
— Ну и что? Можно сравнить и сделать поправку. А чего не видно на карте, увидишь на местности. Кстати, здесь ясно указано, что водным путём можно добраться до самой Варшавы.
— И ты что, считаешь, что мы запросто доплывём до самой Варшавы?
— Считаю, что попробовать стоит. Любое расстояние можно преодолеть. Смой с себя этот помидор и принимайся за работу.
— Сейчас. Подожди. Это выходит… Подожди…
— Что ещё?
— Сейчас. По шоссе это будет… Плюс четырнадцать. Сейчас… И семьдесят шесть. Езус-Мария! По шоссе — это почти триста километров! Собираешься проплыть триста километров?!
— Во-первых, мы поплывём не по шоссе. А во-вторых, это пять километров в час, по десять часов в день, пятьдесят… и через шесть дней, если уж очень постараться, можем быть в Варшаве. На байдарке можно вытянуть пять километров в час.
Шпулька даже лишилась дара речи от негодования. С ужасом взглянула она на Тереску, а потом с не меньшим ужасом на бескрайний водный простор, который предстояло преодолеть за шесть дней — неясно зачем и за какие грехи. Спокойная поверхность озера мирно поблёскивала на солнце, утки отплыли подальше, а вместо них из-за тростника показалось такое, такое… что невольно привлекло внимание девочки и заставило отступить кошмарные мысли о предстоящей каторжной гребле по десять км в час.
Шпулька повернулась и ткнула в это нечто пальцем:
— Смотри, что там плывёт. Это не утка. Я такое когда-то уже видела, похоже на перископ. Как оно называется?