С этими мыслями я погрузился в сон. Рано утром охота, потом тренировка с луком. Нужно отдохнуть.
…
Разбудили меня мужские голоса. Не только бас Сораса. Я медленно поднялся с постели, натянул одежку и высунулся из двери. До сих пор в этом мире я видел только двоих разумных, которых я решил прозвать эльфами, но по рассказам Леа, выходило, что разумных видов четыре.
— А я говорю — тридцать! — хмурился Сорас.
Напротив него за столом сидел смуглый мужик, и мой взгляд сразу же приковался к его мохнатым ушам. Они торчали немного в стороны и отличались от эльфийских, больше напоминая звериные. Оторвавшись от странного зрелища, я обратил внимание на его ручищи с длинными когтями и внушительным шерстяным покровом. Именно шерстяным, а не густыми волосами.
Голова была увенчала широкополой коричневой шляпой, в поля которой упирались уши, и выбивающимися из-под нее черной шевелюрой. Легкая куртка из такого же цвета кожи и рядом со стулом, где он сидел, здоровый вещевой мешок.
В общем, недолго думая, я нарек его зверолюдом.
— Сорас, ты ведь знаешь, что я не могу дать больше, — скривился собеседник целителя. — Шкуры рогачей не так ценны, как тех же лис и черного вепря.
Целитель недовольно вспомнил Са-арга и сказал:
— Когда это предпочтения на мягкий белый мех успели измениться?
— Давно, Сорас, давно. Ты просто не выходишь из своей берлоги в большой мир, вот и не знаешь ничего, — спокойно ответил зверолюд.
Его акцент был необычным: тягучим и выделяющим шипящие. При произношении некоторых звуков, обнажались непривычно длинные нижние клыки.
— Да что я там не видал в вашем большом мире, особенно у жадных атланов, — недовольно проронил целитель.
Клыкастый сказал, ухмыляясь:
— У атланов, к которым ты сбежал от своих.
— Ай, Ройан, — махнул Сорас. — Был бы выбор.
— Вот именно, Сорас, выбор не всегда есть. Как и сейчас с твоим товаром, — пододвинул горстку желтых монет к целителю Ройан.
Забавная была картина, что важнее, информативная.
Сорас покачал головой:
— Фойре, вы иногда ничем не отличаетесь от атланов.
— Я один такой, целитель, на всю Фариду, — довольно скалился Ройан, наблюдая, как собеседник принял монеты.
Сделка завершилась, и я решил дать о себе знать слегка кашлянув. Оба повернулись ко мне, и на лице Ройана застыло удивление.
— Это Каин, — небрежно указал на меня целитель.
Я подумал, что не знаю, как здесь здороваются при знакомстве и застыл истуканом.
— И ты мне здесь про атланов рассказывал? — поднял бровь Ройан.
— Ай, это другой случай, — отмахнулся Сорас.
Брови Ройана взлетели еще выше:
— И какой же?
— Тебе то что?
— Да просто так, — прищурился Ройан.
Сорас ухмыльнулся по-доброму:
— Просто так даже шкуры рогачей нынче не продашь!
— Да что ты со своими рогачами, в самом деле! — театрально заворчал фойре.
— Ай, — махнул рукой Сорас. — С Леа нашли мальчишку в лесу, когда сероволки от него уже по кусочку откромсали.
Ройан спросил, передернув плечами:
— Ууу! Сочувствую. Больно было?
— Не помнит он, — ответил за меня целитель. — Память отшибло, бедолаге.
— Говорить он тоже забыл как?
— Да нет, помню, — подал я голос. — Просто после травмы проблемы с социализацией.
— Сос… соц… с чем? — скривился фойре смакуя, видимо, непонятное словечко.
Сойрас довольно хрюкнул:
— Эт, наверное, на атланском, я их язык тоже не понимаю.
— Да я, как раз таки, немного понимаю, но такое, эм-м, причудливое, слышу впервые, — почесал затылок Ройан.
— Ай, я уже давно перестал удивляться. Кстати, — повернулся он ко мне, — тебе, Каин, сегодня будет поручение.
— М? — удивился я неожиданности.
— Пойдешь с Ройаном в Пантоа, ближайшую деревню. Там у бакалейщика нужно кое-что прикупить. Я напишу список.
— Эм, Сорас, я не понимаю ваши закорючки, — напомнил я.
Он поправил очки и сказал поучительно:
— Не закорючки, а общее письмо. Это, между прочим, одно из важнейших достижений разумных! В частности эйнфейлен! Мои предки изобрели его, чтобы сблизить нас и позволить понимать друг друга.
— Ладно, Сорас. Но все же будет лучше, если ты скажешь, а я сам запишу, — предложил я аккуратно. Не хватало еще, чтобы Ройан понимал письмо атланов и решил сравнить.
— Ладно, — отмахнулся целитель. — Но я все равно не понимаю, как ты умудрился не выучить общий, когда его с самых яслей в головы вливают.