- А что это за Красный мост?
Собеседник недовольно поморщился.
- Самый обыкновенный, железнодорожный. Другие бывают синие или голубые, а этот красный. Вот и всё.
Азат почувствовал, что Микола Фёдорович недоговаривает. «Не доверяет, вот в чём дело»,-подумал он.
Пленник между тем как будто даже повеселел. Неужели он знает русский язык и, узнав о гибели партизан, обрадовался?
Помощник санитара уже спал глубоким сном, когда возвратился Миша. Он тоже знал о случившемся, это было видно по его лицу, сосредоточенному и невесёлому.
- А что это за Красный мост? - осторожно стал выспрашивать его Азат.
- Самый простой, по которому взад-вперёд ходят поезда,- неохотно ответил Миша.
Азату ничего не оставалось делать, как отступиться и заняться своей основной обязанностью - следить за пленником.
Поздно вечером в избушку ввалился дядя Ваня вместе с каким-то немцем. Сначала Азат подумал: это кто-нибудь из партизан, переодетый в немецкую форму. Но дядя Ваня коротко приказал:
- Постереги и этого!
И вышел. Может, пошёл поужинать или помыться к родничку? Он любил окатывать себя холодной водой. Особенно когда уставал.
Новенький был среднего роста, лет тридцати, не старше, большеносый, чернявый. Совсем не похожий на обычного немца. Брови у него были густые, а под ними серые глаза.
Увидев Рыжего, немец издал удивлённый возглас, шагнул вперёд и быстро-быстро заговорил по-своему. Рыжий как ужаленный соскочил с нар и рванулся навстречу новенькому, точно желая растерзать его.
Тут уж нельзя было зевать. Азат схватил карабин и скомандовал:
- А ну-ка назад! Давай! Давай! Шагай! Шагай!
Рыжий нехотя отступил. В ярости он ещё выкрикивал что-то, а новенький молчал. Вскинул на Рыжего свои серые глаза, и ни слова в ответ.
К счастью, в эту минуту вернулся дядя Ваня. Новый немец так и кинулся к нему.
Вот бы знать, о чём они болтают!
Чем больше говорил немец, тем бледнее становилось лицо дяди Вани, а глаза темнее.
- О чём это он? - не выдержал Азат, так как Рыжий страшно волновался и всё время повторял лишь одно слово: «Врать! Врать! Врать!»
- Да, сложная обстановочка,- выдавил из себя дядя Ваня.- Он утверждает, что твой Рыжий - палач. Будто бы он, перед тем как расстреливать людей, заставлял их давать автографы… Н-да!
- Теперь вы не отправите его на Большую землю?- спросил маленький конвоир.- Сразу расстреляете?
- Такие дела быстро не решаются,- ответил дядя Ваня.- Откуда мы знаем, что новый пленный говорит истину? А тот врёт?
- А как же теперь?..
- Надо посоветоваться с командиром,- проговорил дядя Ваня.- Я забираю своего немца, а ты береги Рыжего, не спускай с него глаз.
СТРАННАЯ НОЧЬ
Время шло. Ночь вкрадчиво подобралась к избушке, постояла возле и не торопясь шагнула в окно.
Даже семилинейная лампа не сможет теперь справиться с нею.
Азат удержал себя, не зажёг лампу. Он любит следить за тем, как приходит ночь. Вот-вот послышатся удивительные звуки, напоминающие чьё-то невнятное воркование. Это переговариваются сонные птицы, устраиваясь на ночлег.
Если бы не этот проклятый Рыжий, откинувшийся на подушку, Азат вышел бы на крыльцо. Мальчишка с ненавистью взглянул на пленного. Всё-таки пора зажечь лампу. В темноте с пленным опасно сидеть. Рисковать, конечно, не стоит.
И вдруг загрохотало небо. Поначалу Азату показалось, что это первый весенний гром. Он кинулся к окну. Разве под звёздным небом бывает гроза?
Один удар! Второй и третий…
- Наверно, наши отбомбились над Красным мостом,- прошептал мальчишка. Но ничего не увидел в ночном небе - ни самолётов, ни зарева.
Азат прислушался. Тихо. Партизанская стоянка ни звуком не выдавала себя.
Дядя Ваня словно в воду канул, пора бы, пожалуй, вернуться. «Неужели всё ещё допрашивают немца?» - тревожно думал Азат.
Сумеречная ночь не сулила ничего доброго. Что она может обещать, если за лесом враг, а рядом с тобой пленный?
Слышно, как сопит во сне Микола Фёдорович. А Миша-поварёнок - тихоня. Уткнулся в подушку и затих до утра.
Спят себе и не слышат, как рвутся бомбы. Ещё умудряются, наверно, видеть сны.
Рыжий тоже похрапывал. Но Азат настроен недоверчиво: в самом деле спит проклятый фашист или только представляется?
Кто-кто, а Рыжий сегодня не должен был бы так спокойно спать. Его только что обвинили в тяжком преступлении.
«Или он считает себя невиновным или уж очень здорово владеет собой,- размышлял Азат.- Если он не испугался наговора, значит, надеется оправдаться. Не зря же он собирал автографы…»