Молодые вендели были ошарашены тем, что они попались, и постоянно дергались. Однако от нас не сбежишь, если мы сами не отпустим, и я начал разговор с первым пленником, темноволосым худым пареньком:
— Свое имя назовешь?
Он исподлобья посмотрел на меня и опустил голову. Вендель меня понял, но решил играть в молчанку. Есть верные способы разговорить любого молчуна, но в данном случае можно не торопиться, и я продолжил:
— Меня Вадим Сокол зовут, я ведун и венедский вождь.
Сказав это, я достал амулет шамана Геста и покачал его перед лицом парня:
— Узнаешь?
Вендель покосился на амулет и резко дернулся. Он его узнал и я спросил:
— Олаф в пещерах?
В этот раз пленник не выдержал и ответил:
— Да.
— Это хорошо. Сейчас тебя отпустят, и беги к шаману. Скажи, что к нему гость, который принес последнее слово Геста.
Кивнув следопытам, я дал им понять, что отпускаю пленника, и они его освободили.
Парень медленно поднялся, покосился на своих сородичей, которых связали и кинули рядом с костром, а затем просипел:
— Что будет с ними?
— Они мои гости. Если договоримся, отпущу. Если нет, тогда смерть. Так что не стой. Поторопись.
Молодой вендель кивнул и резко отпрыгнул от костра. После чего петляя, скрылся в темноте. Видимо, он опасался выстрела в спину. Но в него, конечно же, никто не стрелял…
Ночь прошла спокойно. Своим чередом наступило холодное туманное утро, и появился шаман. Он медленно шел к нашей стоянке, не скрывался и выглядел именно так, как положено человеку его рода занятий. Древний матерый старик, сгорбленный годами и с резным посохом в правой руке. На голове меховой шлем в виде волчьей головы, а на плечах обшитая многочисленными перьями потертая медвежья шкура.
Шамана встретили следопыты и проводили к моему костру. Он присел на брошенное наземь седло, смерил меня оценивающим взглядом и положил на колени посох. Можно начинать серьезный разговор, но перед этим он указал на пленников, которые по — прежнему были связаны, и сказал:
— Отпусти мальчишек, ведун.
Я кивнул воинам. Они развязали венделей, и я спросил шамана:
— Ты Гест?
— Это мое имя, — он слегка усмехнулся. — А ты Вадим Сокол?
— Так и есть. Зачем я сюда прибыл, знаешь? — в моих руках появился амулет Олафа.
— Знаю, — шаман протянул раскрытую ладонь и попросил: — Отдай.
Спорить пока ни к чему, я передал ему амулет и он, тяжело вздохнув, снова посмотрел на меня и наши взгляды встретились. Я не отвернулся, выдержал испытание на твердость духа и Гест произнес:
— Вижу, что есть еще у венедов достойные мужи.
— Есть, — согласился я.
Краткая пауза. Он молчал, что‑то обдумывал или подбирал правильные слова, а я его не торопил.
— Призрак брата приходил ко мне после смерти, — через пару минут сказал Гест. — Олаф хотел, чтобы я отдал тебе артефакты богов и вместе с последними венделями ушел под твою руку. Так мы избавимся от древнего проклятья, которое настигло наш народ. Но мне эта идея не по душе.
— Отчего же?
— Несмотря на кровное родство, для вас мы чужаки и я искал другие пути. Долго искал и о многом думал. Только ничего из этого не вышло. Нет иного пути спасения. Либо смерть и забвение. Либо потеря свободы и переселение.
— Я не собираюсь лишать вас свободы.
— Это сейчас не собираешься. А что будет потом?
«Опять двадцать пять, — промелькнула мысль. — Тут каждый год новые испытания, то крестоносцы, то внутренние свары, то еще какая напасть. А все думают о будущем, словно они могут его видеть. Или Гест желает получить какие‑то гарантии?»
— Ты намерен что‑то предложить, шаман?
— Давай заключим сделку.
— И каковы условия?
— Мы отдаем тебе артефакты, ты заберешь нас из этих мест и поселишь отдельно. А когда снова пошлешь свои корабли через океан, отправишь нас туда.
— Зачем?
— Я верю, что в иных землях наше племя возродится.
— Откуда ты знаешь про новые земли? Духи подсказали?
— Они, — шаман кивнул.
В принципе, мне от венделей кроме артефактов ничего не нужно и я согласился:
— Твои условия принимаются.
— Ты дашь свое слово перед ликом нашей богини?
— Дам.
— Меня это устраивает.
Он хотел встать, но я его задержал:
— Погоди. У меня есть вопросы.
— Спрашивай, ведун.
— Сколько людей в пещерах?
— Пять десятков и еще шесть.
— Взрослые есть?
— Только молодежь, не старше пятнадцати годков.
— А что стало с остальными венделями?
— Ты же был в нашем святилище и сам знаешь, что они погибли.
— Знаю. Однако как они умерли?
Шаман нахмурился, опустил голову и ответил:
— Я почуял вестников беды за день, до их появления. Поэтому увел молодежь в пещеры и предупредил о беде вождя, который мне не поверил. Потом прибежали лапоны, они уже были больны, и зараза стала быстро распространяться. Вождь приказал убить носителей болезни и люди, пролив кровь, обезумили. Кто‑то выкрикнул, что спасти жителей поселка сможет только богиня и мои сородичи пошли в лесное святилище. Что было потом, не ведаю. Несколько человек пытались попасть в пещеры, но я и мои мальчики завалили входы камнями и так спаслись.
— А почему тела твоих сородичей оказались в овраге?
— Не все погибли. Кого‑то чума не смогла убить, и они сваливали тела в овраг.
— И где уцелевшие сейчас?
— Наверное, уже мертвы. Они потеряли разум и жаждали крови. Почему‑то они решили, что кровь сможет прогнать чуму.
— Нам стоит их опасаться?
— Нет. Они ушли в начале зимы и больше не возвращались. Следы вели в сторону деревень, где проживают норги — изгои.
— А что с артефактами? Сколько их?
— Ты сам все увидишь.
Задав еще несколько вопросов, я приказал выдвигаться к пещерам. Отряд двигался на конях, а я вместе с шаманом пошел пешком. Хотел по дороге продолжить беседу, но не вышло. Шагая по каменистой тропе, он начал молиться и все, что мне оставалось, прислушиваться к его словам:
«Слава Тебе, Великая Темная Мать,
Слава Тебе, дочь и мать богов,
Слава Тебе, владычица смерти и подательница жизни.
Услышь меня покровительница моего племени,
Услышь меня наша праматерь и наставь на путь истинный.
Мы — дети Твои, утеряли Темную тропу и блуждаем в сумраке,
Мы — потворники Твои в мире Яви лишились божественной милости,
Мы — потомки сыновей и дочерей Твоих не чувствуем опоры,
Окажи милость, Великая Темная Мать,
Обрати на меня, последнего Твоего слугу, свой взор,
Посмотри на меня, о Великолепная, и дай ответ,
Правильно ли я поступаю, о Вечная?
Укажи верный путь, дай ответ или знак,
Выведи слепого на тропу и помоги»…
Он говорил без остановки и время от времени бросал взгляды на небеса. Но его никто не слышал, и ответа, конечно же, не было. Боги далеко и сейчас им не до нас. Я это понимал, а шаман, судя по всему, не до конца. Гест продолжал надеяться. Поэтому ждал знака и бормотал свои молитвы пару часов, до тех пор пока мы не добрались к пещерам.
Вход в пещеры находился невдалеке от реки. Тропка узкая, подняться можно только по одному и шаман пошел первым. Однако я последовал за ним не сразу, потому что рядом с горой обнаружил рунный камень, выход на тропу Трояна.
«Выходит, место здесь не простое, — приблизившись к камню и осмотрев его, отметил я. — Очень может быть, что в пещерах есть что‑то интересное, помимо артефактов, и когда будет время можно по ним побродить».
Отвернувшись от рунного камня, я направился вслед за Гестом.
Подъем был недолгим. Мы вошли в большую полутемную пещеру, остановились и я осмотрелся. Есть два костра и между ними разделанная туша коровы. Дым уходил вверх, в щели под сводом. Вдоль стен кучками стояли дети венделей. В основном подростки от десяти до пятнадцати лет, но были и малыши, не старше трех — четырех лет. Все худые и вид имели истощенный. Понятно, что зимой им было тяжело. Но больше меня занимало другое. Каким образом шаман смог увести молодежь из деревни? Неужели родители не возражали?