Он взял из задней каюты туфли и брюки, достал из-под подушки пистолет и сунул его в правый карман. Напрасно Джо Лейвел и Токо воображают, что смогут заставить его уйти с реки. Здесь его родина и ему здесь нравится.
Когда он сходил с пирса, в бухту вошел сверкающий катер и остановился неподалеку от берега. Кейд насчитал еще пить или шесть катеров, по виду экскурсионных, оборудованных телефонами. Может быть, Токо расширил свой бизнес и у него теперь есть свой флот? Тогда понятно, почему они с Лейвелом ополчились на него. Зачем им еще одно судно на реке? Но вряд ли причина в этом. Даже заведи Токо Калавич полсотни прогулочных катеров, прибыль от них – капля в море по сравнению с доходом, который ему приносит промысел креветок и устриц.
Побои, обрушившиеся на него при вступлении на родную землю, не поддавались разумному объяснению. В сотый раз он прокручивал в уме вчерашний вечер. Лейвел сказал, что Токо хочет его видеть. Он ответил, что не испытывает никакого желания идти к нему. И Лейвел спустил с цепи Сквида.
Кейд взглянул на часы. Без пяти семь. В девять Токо приходит в свою контору. Ну что ж, надо его там перехватить.
Он пошел по тропинке к старой усадьбе Кэйнов. При дневном свете дом не выглядел таким запущенным, каким показался ему в сумерках. Строгие линии, отличная планировка. Дом был построен еще руками рабов во времена, когда лес ничего не стоил. Открытая веранда под балконом второго этажа была просторнее, чем в нынешних постройках. Трава была скошена, а деревья, посаженные еще его прапрадедом, – подрезаны. Несмотря на почтенный возраст, апельсиновая роща выглядела превосходно.
Он вошел в покосившуюся калитку. И тут же увидел свежее объявление: "Продается. Собственность Токо Калавича".
От негодования он остановился и даже привалился к забору. Дом принадлежал Кэйнам больше ста лет, а сарай – еще больше. Он никому не давал права продавать дом!
"Мерзавец! – подумал Кейд. – Когда пришло сообщение, что я пропал без вести, Токо решил, что я никогда не вернусь!"
Он выкурил подряд две сигареты, привалившись к ограде, глядя на свое старое жилище и вспоминая счастливую пору детства.
Собственно, дом был в отличном состоянии. Заменить несколько досок, покрасить, и он еще послужит нескольким поколениям Кэйнов, если, конечно, его не снесет река – такой угрозе дом подвергался не один раз.
Мысли Кейда внезапно омрачились. Ведь он последний в старом роду Кэйнов! Вполне возможно, что у него не будет детей. Джанис так и не родила, хотя, видит Бог, первый год их совместной жизни они мечтали о ребенке.
Кейд совсем пал духом, словно перед ним выросла стена, на которую он был бессилен взобраться. Вспомнив о Джанис, он тут же перекинулся мыслью на Мими. Но она принадлежала другому. Она была сеньора Джеймс Моран. На мгновение он представил себе, что самолет Морана загорелся в воздухе, но тут же устыдился низости своей фантазии. И вообще Мими для него чужая. Он чувствовал к ней лишь физическое влечение. Морана он ей поможет найти, если это будет в его силах, а потом пожмет ей руку и адью!
Но сперва предстоит встретиться с Токо. Разговор обещал быть любопытным.
Он поднялся на дамбу и пошел на пирс, где стоял его вельбот. Мими проснулась и уже встала. Она была на камбузе и хлопотала у плиты. Он прыгнул на палубу и сунулся на камбуз.
– Привет! – поздоровался он, подавив в себе даже намек на какое-либо недоброжелательство.
Она на секунду подняла глаза на него:
– Доброе утро!
И конечно же именно в эту секунду кофе удрал из кофейника, а ломтик хлеба на вилке, которую она держала над горелкой, обуглился. Она тихонько выругалась про себя по-испански, сняла кофейник и выбросила сгоревший хлеб. При этом обожгла себе пальцы и тут же сунула их в рот.
Он с интересом наблюдал за ней. И вновь не мог не признать, что девушка необыкновенно хороша. Она закатала брюки до колен, и они стали просто модными. Когда она наклонялась, в отвороте рубашки мелькала умопомрачительная грудь кремового оттенка, по сравнению с которой бюст Мэрилин Монро уже не производил никакого впечатления.
– Не смейтесь! – с жаром воскликнула она и выложила подгоревшие гренки на тарелку.
– Вы были ко мне так добры вчера, что я решила попробовать приготовить завтрак. – И снова обратила все свое внимание на миску, в которой что-то размешивала.
– Прекрасно! – воскликнул Кейд.
Он устроился в сторонке, продолжая смотреть на нее. Одна мысль билась в его мозгу: как было бы здорово, если бы у плиты хлопотала Джанис!
Гренки подгорели. В кофейник она насыпала кофе не меньше четверти фунта. С видом средневекового алхимика она превратила яичный порошок в подобие клейстера и теперь собиралась сотворить из него омлет.
Порывисто откинув кудри со вспотевшего лба, она неуверенно сказала:
– Ну, как будто все готово. Выражаясь вашими словами, милости просим! – И окинула критическим взглядом свою стряпню. – Боюсь, что я плохая кухарка...
– Все отлично, просто превосходно! – сказал он.
Чтобы не обижать ее, он положил в рот ложку яичного клейстера и запил его горчайшим кофе. Удивительно было другое: как только Мими улыбнулась, омлет и кофе стали вполне съедобными и даже вкусными.
Мими все же сочла необходимым оправдаться:
– Дело в том, что я никогда этим не занималась. В Венесуэле другие порядки. Там готовит прислуга.
Он откусил гренок.
– У вас состоятельная семья?
Она пожала плечами.
– В Венесуэле у всех есть слуги.
"Кроме индейцев и метисов", – подумал Кейд.
– Что вы собираетесь делать, – спросил он, – если не найдете Морана? Напишете домой, чтобы вам прислали денег, и вернетесь к себе?
На лице Мими появилось выражение тревоги и озабоченности.
– Денег мне не пришлют, даже если я попрошу. Они же не дали мне денег на билет сюда. – Она решительно помотала головой. – Нет, теперь я уже никогда не смогу вернуться домой. Мой отец очень гордый. Теперь я должна сама о себе заботиться.
– В таком случае будем надеяться, что Моран отыщется. Вы слишком красивы, чтобы жить одной, без присмотра.
Мими почувствовала себя польщенной. Она положила руки на затылок и чисто женским движением выгнула грудь вперед.
– Вы считаете меня красивой?
Кейд едва удержался, чтобы не подтвердить это крепким объятием.
– Определенно.
После завтрака она мыла посуду, а он вытирал ее и ставил в шкаф. Атмосфера была совершенно домашняя, и он давно не чувствовал себя так приятна. Но раздражение против Джанис усилилось: ведь все могло быть так хорошо!
Как только на вельботе общими усилиями был наведен порядок, Мими заторопилась на берег.
Кейд пытался задержать ее.
– Человек, на имя которого вы посылали письма для своего мужа, раньше девяти в свой офис не приходит. – И, помолчав, добавил: – И потом сколько я ни старался, я так и не вспомнил ни одного Морана, что жил бы в этих краях.
Она посмотрела на него недоверчиво:
– Вы шутите?
– Нет, я говорю совершенно серьезно.
– Вы знаете этот город?
– Как свои пять пальцев! Знаю здесь каждый риф, каждое болото, каждый островок и заливчик. Дело в том, что я родился тут и жил до восемнадцати лет.
– Я вам не верю, – покачала она головой. – Не верю, что вы не знаете Морана. Вы просто не хотите, чтобы я нашла его.
Нижняя ее губа капризно надулась, она села на стул, сложила руки на коленях, взглядывая время от времени на Кейда из-под длинных черных ресниц.
– О'кей. Возможно, он крупный босс. В конце концов я не был здесь целых двенадцать лет.
Без пяти девять он проверил пистолет, выстрелив в воду.
– Зачем вы стреляете? – всполошилась Мими. – Зачем вам пистолет?
– Старая привычка. Без него ни шагу, особенно тут, в дельте.