— Папа, папа, я так рада, что ты, наконец, нашелся! Вот мама обрадуется, когда увидит тебя! – девчушка вдруг крепко обнимает меня за шею. И на мгновение я просто закрываю глаза, и вокруг нет ничего в этом мире, кроме меня и этого маленького существа, чьи крохотные ладошки обхватывают меня за голову.
Я поднимаю Ляйсан на руки, вставая вместе с ней с колен.
— Ух ты… Как высоко! Папа! Я выросла! – смеется девочка, смотря по сторонам. – Я теперь самая большая!
— Бесспорно, - отвечаю я ей, осторожно держа ее на руках. И мы вместе с ней выходим из детсвой комнаты, двигаясь к лифту. Поднявшись на этаж выше, мы подходим к палате номер 416.
Я останавливаюсь у двери на мгновение, крепче прижимаю к себе ребенка, копающегося пальцами у меня в волосах, и выдыхаю.
— Папа? А почему мы не заходим? Ты же сказал, что мы пойдем к маме… Пойдем, пап? – тихо говорит Ляйсан окол моего уха, словно это какой-то секрет, и никому, кроме нас двоих, слышать эти слова нельзя.
— Да, идем, - уверенно говорю я и тянусь к ручке двери, ведущей в палату, открывая ее.
Мы, наконец, попадаем внутрь, и я вижу ее.
«Лия…»
Она лежит на больничной койке, укрытая простыней. От ее руки идет небольшая прозрачная трубка, которая тянется до самой капельницы.
Когда мы с Ляйсан заходим внутрь, Лия тут же поворачивает свою голову, смотря на нас. Мы цепляемся друг за друга взглядами, и я вижу, что она всё поняла. Ее взгляд перемещается к ребенку, а затем она снова смотрит на меня. Пристально и внимательно. По выражению ее лица, я сразу же вижу, что скрывать что или делать вид, что никому ничего не известно – просто бессмысленно. Она знает, что я знаю. Наш безмолвный диалог прерывает малышка, завертевшаяся у меня в руках. Ее звонкий голосок тут же развеивает тишину больничной палаты.
— Мама! Мама! А я папу нашла!
Конец первой части