— Рад слышать, — саркастически произнес Дэвидсон. — Меня вы убедили. А себя?
На это у Гарвуда не было ответа. Но сейчас его больше занимала мысль о бегстве.
— Мне пора. Пожалуйста, убедите ваши людей не преследовать меня. То, чего они хотят, неосуществимо.
Дэвидсон не ответил. Гарвуд вздохнул и заторопился дальше, в дальний конец свалки, на улицу, в темноту.
Глава 2
— Раз… Два… Три!
Дэвидсон открыл глаза и долго моргал, привыкая к свету, потом сглотнул, все еще не веря, что очнулся. Часы показывали половину четвертого ночи. Выходит, он пробыл без сознания всего час. Судя по сухости в горле, весь этот час он болтал без умолку.
— Ну как? — спросил он доктора Хэмиша, сидевшего напротив. Хэмиш убрал из-под его носа микрофон и кивнул, не выдавая, как и положено медику, своих чувств.
— Превосходно, майор. Главной задачей было заставить вас разговориться.
— Виноват. Я вас предупреждал, что не очень хорошо поддаюсь гипнозу. — Он обернулся на шорох справа и увидел представительного мужчину средних лет с блокнотом на колене; рядом с ним стоял стул, на стуле лежал магнитофон.
— Здравствуйте, доктор Сандерс, — приветствовал его Дэвидсон. Он не ожидал, что сам директор проекта «Бэкдроп» будет бодрствовать в неурочный час. — Я не слышал, как вы вошли.
— Доктор Хэмиш едва сам не впал в транс, пока сумел вас загипнотизировать, — ответил Сандерс. — Я появился в самый интересный момент.
Дэвидсон показал глазами на блокнот.
— Вы узнали, что хотели?
Сандерс пожал плечами. Профессиональной сдержанностью он мог соперничать с доктором Хэмишем.
— Скоро выясним. Придется дождаться, пока наши эксперты изучат продиктованные вами уравнения.
— Надеюсь, от этого никому не станет хуже. Гарвуд, правда, твердил, что хуже будет всем, — заметил Дэвидсон.
— Доктор Гарвуд — пессимист, — коротко пояснил Сандерс.
— Очень может быть. — Дэвидсон не рискнул пуститься в спор. — Что о нем слышно?
— Вас интересует, нашли ли его? — Сандерс покачал головой. — Еще нет. Неудивительно: у него было в запасе целых полчаса, чтобы забиться в какую-нибудь дыру.
Дэвидсон поморщился, расслышав в тоне Сандерса упрек. Разве его, майора, вина, что никто из водителей на трассе, как и положено представителям поколения «А мне какое дело?», не пожелал остановиться?
— При сотрясении мозга как-то забываешь о рации в машине, — сказал он обиженно.
— Знаю, майор. — Сандерс вздохнул. — Извините, что мы плохо подготовили вас к транспортировке Гарвуда. Но вы, надеюсь, понимаете…
— Я понимаю одно: ваша служба безопасности работает на ваших конкурентов. Если беглец вооружен, надо сообщать об этом заранее. Если беглец сам является оружием, то нам следует знать и об этом.
— Доктор Гарвуд как ходячая бомба замедленного действия? — Сандерс скривил губы. — Вы уже назвали его так несколько минут назад, под гипнозом.
— Вы другого мнения?
— Напротив, это настолько яркая характеристика ситуации, что мне даже как-то не по себе… — пасмурно отозвался Сандерс.
— Яркая и точная. — Дэвидсон нахмурил брови. — Насколько я понимаю, у меня и у моих людей возникли проблемы?
— Я бы так не сказал. — Лицо Сандерса снова стало непроницаемым. — Просто мы некоторое время подержим вас троих у себя безопасности ради, хотя я уверен на девяносто девять процентов, что ничего подобного больше не произойдет.
— Надеюсь, — согласился Дэвидсон. — Хотя если способности Гарвуда могли передаться нам, нас следовало бы просветить, в чем, собственно, суть дела. И чего нам ждать дальше.
— Прошу меня извинить, майор, — быстро ответил Сандерс, словно заранее был готов к этому вопросу. — Пока вы не пройдете комплексную проверку, мы ничего не можем вам рассказать. Вы и так уже знаете больше, чем положено.
В этом, несомненно, и заключалась истинная причина решения Сандерса задержать их у себя.
— А если я пройду проверку? — спросил Дэвидсон.
— Там видно будет, — ответил Сандерс и встал, убирая блокнот в карман. — Охранник проводит вас в вашу комнату. Спокойной ночи, майор.
Он ушел, забрав магнитофон. Дэвидсон перенес внимание на Хэмиша.
— Буду ли я ощущать какие-либо последствия гипноза? — Майор подобрал костыли и неуклюже выпрямился. Стоило ступить на раненую ногу — и он сморщился от боли.
— Никаких последствий, — заверил его врач.