*
Даже с Антипохмельным, но с виной и какой-то глухой тоской в анамнезе работалось Гарри Поттеру в тот день откровенно хреново, не то чтобы всё из рук валилось, а вот прям подташнивало и, что его самого пугало, не хотелось возвращаться домой; Драко Малфой, напротив, так яро взялся за работу, что опомнился только в половине девятого и едва сумел открыть дверь кабинета из-за устилавших весь пол свитков и высящихся у входа зиккуратов инвентаризированных им больничных карточек, прескриптов и прочей мунговской документации, начиная с 1901 года… Идти домой было муторно…
Так, раздумывая о чём-то совершенно постороннем, вспоминая неважные мелочи, оба они, того не подозревая, одновременно решили пройтись по городу, вот так — пешком, и, избегая людных мест, время от времени забредая на маггловскую территорию, уже только к полуночи встретились случайно в начале площади Гриммо, куда их, естественно, привела общая привычка.
— Драко, ты поздно… — Поттер потер лоб и снова засунул руки в карманы брюк, досадливо откидывая полы пиджака. — Поганое настроение. На службе жопа.
— Вот, вроде, «жопа» не ругательство, а прицепиться хочется, — ответил Малфой, никак не демонстрируя намерения дойти-таки до подъезда дома номер двенадцать. — Дай, что ли, закурить.
— Ты же не куришь? На. — Гарри протянул ему смятую пачку, затеплил в ладонях оранжевую часовенку Люмоса-инфламаре.
— Погуляем ещё, что-то и спать не хочется, а устал, как вол. — Драко наклонился к огоньку, вдохнул дым. — Что делать будем? К невыразимцам не ходил?
— А что с ними заумными советоваться? По всем статьям мы правильно поступили — и нарушения Статута были неоднократно, и угроза здоровью и спокойствию… Если бы я не прикрывал эти его безобразия, давно бы уже…
Малфой поморщился — вспомнился лесничий, рыдавший над приготовленным к казни гиппогрифом… Блядь! Снова его окатило чувством вины… Дважды блядь в жопу, и соплохвост туда же… для компании!
— Поцелуй меня. Срочно! — Он подтащил Поттера за лацканы и сам впился в его губы зло и жадно.
— Ладно, живём дальше! — отдышавшись от нервного клинча, на который более всего был похож их поцелуй, сказал Гарри. — А чего ты тоже без мантии?
— Хочу к воде. Пойдём к Темзе. — Взял его за руку Драко.
*
К дому они возвращались, отбивая зубами дробь — оба озябли. И устали так, что не хватало сил на уныние и самоедство. Вот и отлично! Сейчас быстро примут горячий душ и без всяких мыслей рухнут в постель. Спать, спать, спать! И ни о чём не думать!
Показавшись из-за угла первым, Гарри так резко остановился, что обнимавший его Драко, споткнулся.
— Ты видишь то же самое, что и я? — спокойно, обыденным, даже скучным голосом поинтересовался застывший соляным столбом Гарри.
— Надеюсь, что нет, — в тон ему ответил Драко, — но, похоже, что да…
Вместо привычного и респектабельного, аккуратно стиснутого маггловскими постройками особнячка Блэков перед ними стояло сюрреалистическое сооружение: из окон здания, увешанного яркими гирляндами, торчали толстые еловые лапы, а над каминными трубами, заменив собою большую часть крыши, ещё на два-три этажа возвышалась верхушка гигантской ели, увенчанная сверкающей так, что слепило глаза, звездой…
В трехскатное окошко над портиком второго этажа, слегка покоробив свинцовую раму, высунулась… довольная рожа Вирнви… в красном колпаке Санты:
— Хо-хо! Вы где шляетеся, болезные рабы труда бесполезного? Мы с моим эльфом (как есть настоящий, только дюжа немолоденький; смекаете, я Кричеритто вырядил?) уже все ваши носки подарками заложили. Рождество зажилили от меня, вот теперь будем праздновать! Семейный праздник, поднимайтесь скорей, только ноги не сломайте, там намусорено и мишура! Уры!
— Он, что, не злится совсем или не понял? — Драко схватил Поттера за рукав пиджака. — Жив?! Вернулся?! — запоздало спросил он шепотом обалдевшего хозяина дико преображенного дома. — Ты меня слышишь, слушаешь, Гарь?
— Да-а-а! — Тот ошалело улыбнулся. — Он вернулся… Пошли быстрей! — И сам толкнул двери парадного входа.
— Суприз! — сверху лестницы приветствовал их Сапфировый Бомбей. — Хэппи бездей ту ю ту! Эльфитто, неси кольца, закусь и платочки — слезы и сопли радости вытирать!
Вспыхнувшая тут же люстра осветила новый дизайн старинного холла: дикая смесь зелено-красного рождественского декора перебивалась слащавыми голубыми ленточками и пухлыми тушками надувных целующихся голубков; не поймешь, рождественские или свадебные колокола висели в воздухе и, перебивая друг друга, вызванивали мелодии маггловских новогодних колядок и зубонавязчиво узнаваемых шлягеров незабвенных «Ведуний»…
— Нравится, да? Соединим два праздничка! Закольцуете ваши пылкие чувства, чтобы соседей ночными стонами не смущать. — Неуемный поттеровский пенат на окрашенных белым крыльях спорхнул навстречу. — А на свадьбу жратва еще останется. Экономия и практичность. Здорово я придумал, скажи, тёзка! — Облапив он слегка придушил обоих тенантов (2). — Только я хочу аквариум в подарок, ну ничего, это и завтра можно; денег совсем не хватило, я бы и не так развернулся — пришлось Кричку-старичку смотаться старьё всякое заложить. Картинки там лишние, вазончики… — тарахтел Вирнви, таща хоть и обрадовавшихся, но порядком шокированных парней в гостиную. Они, может, и говорили что-то, отвечали, но кто ж их услышит в такой какофонии!
*
Совсем уже поздней ночью, вернее, под утро, когда неизбежное воцарение Великого Сапфирового Бомбея и окончательное замирение сторон (включая импровизированную помолвку) состоялось... во входную дверь ненаходимого дома на Гриммо, 12 кто-то слабенько поскрёбся...
— Открой, кого там принесло, — смеясь, попросил будущего супруга совершеннейше, до неприличия счастливый Гарри, сонный и снова нетрезвый (на этот раз совсем слегка, по-праздничному).
Недовольно вынырнув из-под поттеровской руки, так тепло и уверенно, абсолютно на своём месте, лежавшей на его плече, Драко, который и правда держался на ногах заметно ровнее, покачиваясь, направился в прихожую, отворил дверь — и не сразу увидел…
У порога с маленькой котомкой в трясущихся лапках стоял серый дракончик не более двадцати дюймов росту.
— Кто ты такой, малыш? — Малфой присел на корточки. — Ошибся, у нас уже есть домашний зверёк... зверила, зверюга.
Умильная мордашка дракончика сморщилась, предвещая слезы.
— Я думал… я так надеялся, когда из заповедника сбежал, — промяукал он. — Ещё плохо летаю, извините, пожалуйста. — Гость распахнул куцые крылышки и стыдливо сложил обратно. — Если я один в инкубаторе выжил, значит, это судьба? Значит, я ему нужен? Моему мампу. Он здесь живёт… Простите, я... пойду, наверное… — Дракончик всхлипнул и отвернулся, нащупывая задней лапкой занесенный искусственным снегом порожек.
Малфой онемел. С него разом сдуло весь хмель.
— Как хоть тебя зовут? — спросил, глядя на малыша, незаметно оказавшийся сзади Поттер и несильно подтолкнул Драко коленом. Поднимаясь в полный рост, тот возмущённо закатил глаза и, разворачиваясь, воскликнул:
— Делай что хочешь! Я, разумеется, против, но одним драконом меньше, одним больше, какая разница!
— Ну не выгоним же мы ребёнка в ночь? — крикнул ему вслед Поттер.
— Эй, Бомбец, — зычно позвал Драко внутрь дома, — просыпайся, мамп! Встречай гостей! К тебе тут отпрыск!
Гарри довольно ухмыльнулся и наклонился над дракончиком:
— Так как тебя зовут?
— Голубой Дунай, — виновато пискнул тот.
— Как-как?! Почему голубой?
— А смотрите, какой я! — Малыш спохватился, горделиво выпятил грудь, надул щёки и расцвёл нежно-лазоревыми пятнами. — А ещё нас с другими головастиками проклевываться под классическую музыку поставили, только мне стажер страуса ставил — это про прекрасный голубой дунай, не слышали? Вот и думаю, что я — Дунай… или Дуня… — Он смутился. — Но можно просто Невермор — это по паспорту… — Несмело шагнул вперёд. — У вас тапочки обязательно обувать или можно босичком? У меня лапы чистые, я их облизал…