— Видите ли… — колдомедик замялся. — Проблема в том, что для получения надёжного результата поражённому ядом пената нужно пребывать под крышей дома хозяина этого пената. Там он будет как бы вне воздействия токсических энергий, под защитным куполом, поправится гораздо быстрее и наверняка. А вовне может погибнуть.
— Вы хотите сказать, что Драко Малфой должен лечиться в моём доме?!
— Именно так.
— Под одной со мной крышей?
— Верно. В этом смысл.
— Ну ладно. — Гарри был растерян, но не слишком. Что ж поделать, бывает… — Хорошо, сегодня же сниму себе квартирку неподалёку от Аврората — и можете перевозить Малфоя на Гриммо. Или поживу у кого-то из друзей. Это ведь ненадолго? Как быстро он поправится?
— Месяц — и это самый оптимистичный прогноз. А вот съезжать из своего дома вам, мистер Поттер, нельзя. Для максимальной эффективности лечения нужна максимальная же защита домовой магии, а она наиболее сильна в присутствие хозяина.
— Пипец! — пискнуло слева восторженно.
Поттер хмуро кивнул.
*
— Какая краля! Порода! Сразу чувствуется голубая кровь. Не знаешь, у неё сиськи большие? А под мантией трусики или панталоны? С кружавчиками? — Вирнви, наблюдая с Поттером из окна, уже минут пять обсуждал миссис Малфой, провожавшую сына у порога дома. Провожавшую, словно на войну. Или на верную погибель. Причём, мучительную. Мистер Малфой-старший, тяжело опираясь на трость, стоял чуть в стороне, демонстративно спиной к ненавистному особняку с табличкой «Пл. Гриммо, 12». С Драко он простился быстро и сдержанно. А Нарцисса, пряча слёзы, всхлипывая и вздрагивая плечами, уже довольно долго шептала что-то ненаглядному ребёнку, вцепившись ему в плечо. Сам Драко был бледен как мел, с глубокими тенями вокруг глаз и повязкой на носу, хмур и решителен, в руке держал объёмный дорожный саквояж. В какой-то момент бережно отстранил от себя мать и направился к входу в дом. Та всплеснула руками и, отвернувшись, отбежала к мужу — вероятно, всё-таки разрыдалась.
— Прекрати. — Гарри поморщился. — Надоели твои скабрёзности. Ты какой-то сексуально озабоченный! Может, полетишь поискать себе подружку? Могу адресок дать, где водятся самые любвеобильные драконихи.
— Значит, сиськи маленькие, — огорчился Вирнви и тут же возмутился: — А почему именно драконихи? Кто тебе сказал, что я самец? Ты мои причиндалы разглядывал?
— Лесбиянка?
— Гермафродит!
«Мерлин, а я при нём хожу в туалет и моюсь», — без особых эмоций подумал Поттер, услышав звонок в дверь, и с трагическим вздохом пошёл открывать Драко Малфою.
====== Третья глава. Первая кровь ======
Гарри спускался по парадной лестнице мрачноватого вестибюля, будто поднимался на эшафот. Вот что сказать Драко? Что вообще можно сказать? «Извини, так получилось, добро пожаловать»?! Он совершенно потерялся, стоя у собственной двери, поэтому просто не обращал внимания на воркующего на плече Вирнви. В какой-то момент опять, уже в который раз за последние пару дней, вздохнул и встрепенулся:
— Что?
Дракон снисходительно отмахнулся:
— Просто скажи «Акцио», не отвлекайся.
Гарри машинально послушался. Прилетевший с кухни пикуль был жадно схвачен маленькой когтистой лапкой. С этим перчиком, то есть с драконом, со смачными стонами и чавканьем жующим маринованный перец, Гарри Поттер и предстал на пороге перед нахмуренным невольным квартирантом.
— Ха! Покусанный пришел. — Вирнви, намеренно пустив слюнку, громко проглотил свою жвачку и показал гостю шершавый язык с застрявшими в нем подозрительно зелеными кусочками. — Классный шнобель. И ни фигулички ты мне не сделаешь! Я неотёмленный! Видишь, — толкнул он Поттера, — вот это по нашему: своим ходом приперлась твоя зазн... знакомец.
Тот, несмотря на опасность самому быть укушенным, зажал вредине пасть рукой. И тут же отдёрнул:
— Ой! Не жгись! Я сказал don`t… Не смей! — И повернулся к опешившему Малфою. — Заходи, Драко!
— То есть я хотел сказать «неотъемлемый»! — не унимался мелкая язва. — Ваше наречие такое примитивное! Куда ни плюнь — зюкадонты и зюкадазенты (1)... И это — дракон?! — разочарованно фыркнул он на Малфоя, в лёгкой панике обернувшегося к родителям. — Какой он дракон! Эй, бледная поганка, глянь сюда! Вот какой дракон должен быть! — Вирнви нахохлился, точно голубь, и с грозным шипением широко распахнул крылья.
«Только бы не описался!» — подумал Гарри. Бочком, словно он не хозяин, а гость, неопределенно указал Драко куда-то в глубь особняка и… вышел, чтобы аппарировать на службу. «Почему не через камин? — удивился мысленно. — Как попрошайка. И веду себя дурак-дураком…»
*
Драко Малфой всегда стойко переносил удары судьбы, неважно, как это выглядело со стороны, но чужое мнение его мало интересовало. Сам он считал себя человеком дисциплинированным, строгих правил и взвешенных суждений. Ошибки свои признавал... выборочно, но никогда — публично (даже три года назад, на суде над бывшими Пожирателями смерти очень кстати простудился во время домашнего ареста, охрип до потери голоса и, хотя добровольно подписал прошение о помиловании с изложенными канцелярским языком собственными «заблуждениями» и обещаниями исправиться и принести грандиозную пользу магической Британии, однако вслух не произнёс ни слова раскаяния…), поэтому дикий афронт, причиненный мерзким маленьким уродцем — поттеровской зверушкой! — переживал глубоко. Подумать только, его, солидного мага двадцати одного года от роду, какая-то очередная поттеровская выпендроль (ну хоть не рыжая!) тяпнула за нос! А вдруг шрам останется?! Понятное дело, месть за такие дела полагалась, будучи просто необходимой для душевного спокойствия и самоуважения, драккл побери!.. Продуманная, по-слизерински ювелирно выверенная, как сложное зелье, она непременно настигнет обоих виновных, особенно очкастого. И поэтому торопиться было нельзя. Начать Драко решил с рекогносцировки на месте.
— Кричур, или как там тебя! — призвал он фамильного раба Блэков, тем временем оглядывая захламленную, видно, давно не убиравшуюся комнату, которую Поттер выделил ему в качестве временной резиденции. Ответом была тишина. И никакого движения.
— Что за!.. — поправив повязку на носу, возмутился Драко. — У бестолочи и эльфы обнаглели, что ли? — И еще раз, напрягая связки и придав голосу люциевские властность и надменность, позвал нерадивого слугу.
— Чего кричать-то? Кровать опосля застелю, а штаны и так сойдут, — появившийся из искрящегося мелкими звездочками портала старый домовик покосился на идеальные стрелки малфоевских брюк, — немятыя… У нас всё по-простому, а гостей и нахлебников мы не больно-то привеч… ожидали. Бедному Кричеру и так готовить на еще одного едока придется. Или, может, вы на своем коште? — Он сложил лапы на груди, всем своим видом демонстрируя недовольство и непокорность. — Еще приказания будут?
— Как смеешь с магом так разговаривать, дрянь?! — Малфой оторопел. — Я слышал, конечно, о новомодной эльфийской вольнице, но чтобы так!.. — Он собрался и, строго глядя на бестрепетно хулиганствующее создание, властно прошипел: — Иди и накажи себя немедленно! Язык свой негодный утюгом прижги.
— Щаз! — Кричер и не думал пугаться. — Нету у нас утюгов, не-ту-ти вопче! Хозяйство холостяцкое — так обходимся! — И, едва договорив, нагло растворился в воздухе… Пыльном воздухе необихоженного жилья, где Драко предстояло обитать месяц, а, возможно, и дольше. Это было ужасно…
— Итак, — решил он, — раз гора (в данном конкретном случае гора мусора и старого тряпья) не желает идти вон, придется всё делать самому! Или я не МагоМед!
Сочинив этот немудреный, но порадовавший его каламбур и с наслаждением почесав рану под повязкой кончиком волшебной палочки, Малфой немного успокоился. Да и не такой он был человек, чтобы отступать или сдаваться. А еще прибавьте врожденную брезгливость и профессиональную деформацию: будучи отличным колдомедиком, Драко очень требовательно относился к чистоте и стерильности. Он скинул мантию на более-менее чистый стул и, подвернув манжеты рубашки, принялся уничтожать завалы старого хлама и прочих неопознанных предметов, коим, по его мнению, не должно было оставаться в комнате приличного молодого джентльмена.