Он молча гипнотизировал взглядом пейзаж за окном, снова втягивая горький дым в легкие.
— Я не оправдываюсь. Ты мне очень нужен. Просто пока не могу…
— То, что не можешь, — это правда. А то, что нужен… У нас с тобой разные понятия, видимо. Когда в декабре ты сделала выбор, я подумал, что действительно занял решающую роль в этой игре. Но оказалось, что я по-прежнему пешка, как и Белов. Не хочу тебя ни в чем винить… Ты ведь королева, ты имеешь право на любой ход…
Повисла гнетущая тишина, и Варя слышала, как в ушах кипит кровь. Мир, в который она сама пыталась верить уже месяц, рушился, как карточный домик.
— Я ведь знал, на что соглашался. И всячески пытался показать тебе, что есть мужчины, которые не пасуют перед трудностями. Что твой сынишка мне тоже дорог. Но в который раз убеждаюсь, что женщинам нравится страдать от того, кто вывернул их душу наизнанку. Им нравится эта боль, они не могут от нее отказаться. Вот такой гребанный аттракцион, блять…
Майков пульнул бычок за окно и хлопнул форточкой.
— Я лягу на полу.
— Паш, к чему эти крайности?
Он присел на край кровати, провел подушечками пальцев по щеке Пчёлкиной.
— Не мучай себя, Варя. Это все, что я хочу.
— Почему ты такой спокойный?
— Трезво оцениваю ситуацию, как и всегда. Сегодня потерял бдительность, но обещаю — этого больше не повторится.
Мужчина притянул ее фигурку к себе, поцеловал в макушку.
— Я люблю тебя. Можешь ли ты мне ответить тем же?
— Дай мне время, хорошо?
Он вдруг закачал головой и улыбнулся.
— Это ни к чему, моя дорогая Пчёлкина. Тут либо да, либо нет, все просто. Для того, чтобы понять, что любишь, хватает пары мгновений. Чтобы признаться — бывает, что дольше. Но когда не ёкает, нечего страдать самому и заставлять страдать других.
Варя зажмурилась, чувствуя, как саднит горло и щиплет в носу. И вот к глазам накатывают слезы.
— Ты всегда будешь любить его.
— Так не бывает.
— Бывает, Варя. И мы оба это знаем. Если ты любишь и готова простить, значит, прощай и люби дальше.
— Паша, ну почему ты такой, — Пчёлкина вдруг отстранилась, взглянула на него, и Майков увидел, что по ее щекам текут мокрые дорожки. — Почему ты такой благородный? Почему?! — она не сдержалась и ударила кулачками в его грудь. — Я чувствую себя какой-то мразью… Я чувствую, что порчу тебе жизнь, но не могу отпустить… Ну наори на меня, в конце концов. Скажи что-то… Зачем ты меня пытаешься успокоить, обелить…
— Я сказал причину. Но боюсь, если повторю эти слова снова — у тебя будет истерика. А я не хочу этого… Подумай до утра, но я считаю, что это ни к чему… Завтра мы еще отдохнем, ты успокоишься, а когда вернемся в Москву, я доделаю все дела и уеду.
— Как? Куда?
Варя сейчас ощущала себя настолько потерянной, наивной и глупой, как ощущают себя маленькие дети, которых только-только привели в детский сад и оставили на целый день. И она, как один из таких деток, пыталась бежать вслед за взрослым, хвататься за рукав, просить объяснить элементарные вещи.
— Ты ведь умница, Варька. Ты прекрасно понимаешь, что третий должен уйти. Я сделал свои десять шагов, а ты только один. Можно бы было подождать еще, если бы не знал, что это сделает тебе только хуже. Я рад, что смог подарить тебе немного тепла и любви, рад, что тебе было хорошо. Но извини, я тоже имею чувство собственного достоинства.
Он поднялся, уложил ее на кровать, снова, как маленькую, последний раз коснулся поцелуем влажных от слез губ. Пчёлкина прикрыла глаза. Думала, что должно быть просто. А стало только хуже.
— Доброй ночи, Пчёлка.
Глава 43
В рабочих делах у Вари Пчёлкиной все складывалось ровно, в отличии от личной жизни. Тот разговор с Пашей на турбазе в январе навсегда врезался в ее сознание, и, казалось, что всё благополучно разрешилось: Майков понял, что их отношения никогда не выйдут на новый уровень, и отошел в сторону, зла на нее не держал, они еще три месяца общались по-прежнему тепло и доверительно, но дальше легких объятий на прощание ничего не было. Паша подвозил Варю до дома, частенько забирал Даньку из детского сада, редко поддавался на приглашение зайти попить чай.
У остальных бригадиров было стойкое убеждение, что выбор Пчёлкина сделала. Она счастлива с Павлом, поэтому Белов в марте окончательно перестал отпускать всяческие комментарии, заткнул Купидона Космоса и сохранял нейтралитет по отношению к Майкову и жене. Один раз он поймал Варю в приемной и задал единственный вопрос:
— Ты ведь сообщишь мне, когда решишь подать на развод?
Девушка промолчала, прекрасно зная, что ни он, ни она не собирались официально разводиться, если только один из них не решит окончательно связать себя с кем-то другим узами брака. Белов бы точно не стал. Но считал, что Пчёлкина вполне себе уже готова, наконец, отпустить его.