***
Весна 1991 года.
Ехали-ехали и, наконец, доехали. Фашисты под Москвой! Двое фрицев на мотоцикле, не торопясь, словно у себя дома, катили по подмосковной проселочной дороге. Один из них, водитель в очках-консервах, изо всех сил вцепился в руль, стараясь удержаться в разбитой колее. Второй, офицер со шрамом на щеке, в лихо заломленной фуражке, громко и слегка фальшивя, распевал на весь лес «Милого Августина». Похоже, он был пьян -то ли от шнапса, то ли от весеннего воздуха России. «Ах, майн либер Августин, Августин, Августин! Ах, майн либер Августин, Августин, Августин», — его голос был слышен издалека, он пугал птиц и нарушал торжественное спокойствие природы…-Я этих сволочей всех перестреляю! -прохрипел напарнику русский партизан в ушанке и очках с замотанной бечевкой дужкой, крепко сжимая ключ адской машинки. Народные мстители прятались за пригорком, поджидая обнаглевших фашистов. Неожиданно справа от них из-за стволов сосен показался аккуратный плакат с надписью «Achtung! Partisanen!». Захватчики даже не поняли последнего предупреждения. Поздно, подлые фрицы! Твердой рукой очкастый партизан повернул ключ. Оглушительный взрыв взметнулся столбом пламени, подбросил так и не допевшего песню немца и его напарника в негостеприимное русское небо. Из клубов дыма на поляну выкатился пылающий мотоцикл. Уже без седоков. А мгновенно обрусевшие оккупанты беспомощно повисли над землей, раскачиваясь и разгоняя дым руками. Страховочные тросы, надежно прикрепленные к спрятанным под формой поясам, в последнее мгновение перед взрывом успели выдернуть незадачливых «немцев» из седел. — Ох ты, куда это меня? — прохрипел тот, что в очках-консервах. -Иваныч, ты как? -отозвался второй.-Вроде ничего, а ты? -А… -отмахнулся «Августин» со шрамом и заорал вполне узнаваемым голосом Фила. -Слава, твою мать, ну, сколько можно объяснять было! Взрывать нужно под передним колесом! Давай, опускай меня! Все это выглядело довольно забавно, но Филу было наверняка не до смеха. Все-таки он совсем не любил оказываться в дурацком положении, тем более сегодня, когда он еще и пацанов пригласил на съемки. В конце концов, с помощью ассистентов и «такой-то матери» Фил и его напарник оказались на земле. Раздражение Фила еще окончательно не прошло, но, почувствовав под ногами почву, он смог наконец внятно и членораздельно высказать свои претензии не в пространство, а конкретно Славе, тому самому, который головой отвечал за выполнение трюка: -Ну, договорились же, как только пойдет первое колесо -сразу взрывать! -сейчас Фил до смешного был похож на обиженного подростка.-Теперь все, уже ничего не изменишь, -ассистент похлопал Фила по плечу.-Да нормально все было, хорошо, -одновременно и примирительно и успокаивающе отозвался спокойный как танк Слава. Тут из клубов едкого дыма донесся голос режиссера, которого сейчас меньше всего волновали сиюминутные разборки: -Еханый бабай! Опять сколько дыма-то! Говорил, меньше надо! -однако в голосе его вместе с тем слышалось и удовлетворение: трюк был отснят и, похоже, все в норме. Остальное — при монтаже. Фил, похоже, тоже успокоился и почувствовал, как это часто бывало с ним в стрессовых ситуациях, жуткий приступ голода: -Юсуп Абдурахманыч! -истошно заорал он, наискосок пересекая еще дымящуюся пВаряну. -Когда обед-то? Чуть в стороне от съемочной площадки, через которую ассистенты торопливо тащили всякого рода съемочный инвентарь, стоял знакомый «линкольн», а за ним — хохмящий с Варей Белов, очень серьезный Космос. — Пацаны, Варюш, ну что, не голодные? Может, пообедаете? — Фил по лицу Саши попытался понять, не очень ли глупо выглядел в подвешенном состоянии. В то же время он явно гордился своим участием в съемках. Саша лишь едва заметно кивнул, но в это время к Филу, едва не хватая его за грудки, бросился Космос с горящими от возбуждения глазами.-Фил, знаешь что, -зачастил Космос. -Слышь, познакомь с режиссером-то, а? Может, мы тоже пригодимся? Ну, там, знаешь, прикинемся, типа как артисты. Че там надо -ну, накостылять кому, ты ж знаешь, а? -В завершение этой тирады Космос схватил фашистскую фуражку и, пижонски держа ее двумя пальцами за лакированный козырек, водрузил себе на голову. Самому себе Космос нравился чрезвычайно.-Ну давай, договорились, -чуть снисходительно усмехаясь, сказал Фил и вполне серьезно и даже с ноткой недовольства бросил: -Положи фуражку-то. Но Космосу было уже не до нее, он представил себя, такого классного, на экране: -Пусть меня в кино возьмут! -его просто распирало от восторга.-Сеня, позвони Птиченко! Где обед-то? — щекастенький, кругленький и в то же время очень живой режиссер в зеленой панаме, нахлобученной на затылок, как раз оказался в поле зрения друзей. -Андрюш, можно тебя? -крикнул Фил, направляясь в его сторону и махнув ребятам рукой, мол, вперед. Он-то знал, что режиссеру сейчас ни до кого, но и отказать в просьбе ребятам он не мог. — Это мои друзья, — улыбнулся он, подталкивая вперед Космоса. — Космос, -протянул тот ладонь. -Очень приятно, Андрей, — отозвался, пожимая руку, режиссер: он даже бровью не повел, услышав странное имя. -Варвара, — Пчелкина улыбалась во все тридцать два зуба. В этот момент к ним подкатила такая же кругленькая, как и режиссер, ассистентка с новеньким фанерным плакатом с давешней надписью «Achtung! Partisanen!"-Ну как? — ей хотелось получить оценку немедленно. — Отлично! Прямо сорок первый год! — бросил Андрей, возвращаясь к процессу завершения знакомства. — Александр, — Саша Белов внимательно и с неподдельным интересом, чуть склонив голову набок, разглядывал режиссера. Того уже взял в оборот Космос, подхватив под руку и увлекая куда-то к одиноко стоящей елочке. Режиссер — забавный такой, — добродушно улыбнулся Саша, направляясь к «линкольну» Краем глаза он отслеживал мизансцену у елки, где Космос, размахивая своими длинными руками, что-то впаривал понуро переминавшемуся перед ним с ноги на ногу режиссеру. -Ну, девчонки, кто-нибудь будет кормить меня или нет? -гнул свою гастрономическую линию Фил, поудобнее усаживаясь на переднем сиденье «линкольна» -Что за девки-то? Что за девки? — забеспокоился Белов, но тут же словил грозный взгляд своей будущей жены. — Я шучу, чего ты, Вареник? — Я договорился! — гордо к друзьям подошел Холмогоров, улыбка с его лица не сходила. Гордился собой. — Будем сниматься! — У «Интуриста», — прыснула смехом Пчелкина. — Везде бардак. Даже в кино. То ли дело у фашистов, — размышлял Филатов, ковыряясь в своей тарелке, которая была наполнена непонятной едой. — Я тут брал у режиссера «Mein Kampf» почитать. «И тогда меч начинает играть роль сырого плуга, и тогда кровавые слезы войны орошают всю землю», — цитировал Гитлера каскадер с гордо поднятой головой, ложкой разводя в разные стороны, отчего еда падала на землю. — Везде ordnung und arbeiten. — А мы их сделали, — ехидно отозвалась Пчелкина. — С этим ordnungom и arbeitenom. И Гитлер капут! — Пчелкина, — усмехнувшись тут же добавила. — Ладно, ребятки, мне домой надо, сегодня как раз портниха приезжает, чтобы доделать какие-то мелкие детали к свадебному платью. — Саша, не забудь к пяти подъехать, понял? Варя ткнула пальцем любимого слегка в грудь, грозно смотря. Он уже и так два раза пропускал примерку костюма, в третий раз портниха уже не пойдет на поблажки и сошьет костюм, наплевав, что он может быть и меньше размеров Белова. — Понял-понял, мой генерал, — Саша приложил ладонь к пустой голове, отдавая честь. — К пустой голове не прикладывают руку, поправила девушка — Ты сама доедешь или, давай, лучше подвезем? — Я сама доберусь, не волнуйся, — Варя чмокнула каждого по очереди. — Не забудь, в пять часов как штык! — Хорошо. Мы тогда поехали в «Курс Ин-Вест» приеду к пяти всё тебе расскажу. -Договорились пока.