- Что-то все равно тоскливо, - смущенно признался Саша и вздрогнул - это Поль, вывернувшись из-под руки, лизнул его в щеку. - Поль, дружище… - потрепал пса по загривку и широко улыбнулся.
Щелк! Сработал затвор фотоаппарата, и довольный Фара крикнул:
- Есть, снято!
«Ладно, приеду - разберусь! И с Ленкой, и с пацанами, и со всем остальным!» - подумал Саша.
Он встал и, отбросив невеселые мысли, решительно сказал:
- Все, Фара, пошли собираться! Пора домой двигать, в Москву!
***
Назойливый будильник продолжал звенеть, доказывая, что это не сон и что этот день все-таки наступил. Варя лениво приоткрыла один глаз, надеясь, что противный звук ей снится. Но нет - звон не унимался.
Пчёлкина протянула руку и, выключив будильник, села на кровати, оглядывая комнату. Все стены обклеены постерами кумиров Пчёлкиной, рядом с кроватью - простенькая, но такая родная гитара, сколько же во дворах на ней было сыграно песен.
Уверенный стук в дверь заставил быстро накинуть на плечи футболку и шорты и пойти открывать. На пороге стоял мальчуган, соседский мальчишка, и едва Варе удалось распахнуть перед ним дверь, он слету выпалил:
- Сонная тетеря, Саня вернулся!
Пчёлкина потерла глаза и замерла.
- Рубль дашь?
- «Спасибо» хватит, - зевнула Варя и захлопнула перед его носом дверь.
Потом, на пути обратно в спальню, девчонка вдруг до конца осознала смысл слов соседа. Саня вернулся! Любимый… друг!
Она вбежала в комнату, отодвинула шторку и помещение резко пронзили лучи солнца. Утро понедельника всегда дается сложно, особенно, когда за ночь ты поспал всего четыре часа. Присев на кровать, Варя легонько тронула Космоса за плечо.
- Кос, Космос! Пора вставать, подъём.
- Пчёлка, отстань, пожалуйста, - ответил ей Холмогоров и, перевернувшись на другой бок, снова задремал.
Она схватила подушку и огрела парня по ушам.
- Вставай, говорю! Сашка вернулся!
Холмогоров тут же подскочил с кровати и стал быстро надевать на себя брюки и белоснежную рубашку. Иногда Варьке казалось, что, уехав она на два года, Космос вряд ли бы так сильно скучал по девушке, как скучает по Белову.
Глава 4
Белов позвонил раз, другой - за дверью было тихо. От нетерпения у него чуть подрагивали руки. «Да что они там - спят, что ли?» - растерянно подумал Саша и припечатал кнопку всей пятерней. Ему было отлично слышно, как за дверью, надрываясь, верещит звонок. А больше – ни шороха.
- Лена! - крикнул во весь голос Белов и пару раз от души приложился к двери кулаком.
Еще раз прислушался - нет, в квартире Елисеевых была абсолютная тишина. Саша чертыхнулся про себя и, с досадой шлепнув напоследок ладонью по шершавой стене, подхватил свои вещички и рванул вниз, домой.
Он открыл дверь своим ключом, тихо, стараясь не шуметь, вошëл в квартиру. В большой комнате работал телевизор - шли новости. Не разуваясь, Белов шагнул вперëд и замер на пороге. Мама сидела в кресле спиной к двери и смотрела репортаж о выводе войск из Афгана. Саша разглядел ее отражение в выпуклом экране телевизора - напряженное, тревожное лицо, нахмуренные брови и незнакомые скорбные морщинки у рта… Мама…
- Ма, что ж ты замок-то до сих пор не поменяла? - вполголоса спросил он. – Разве так можно, а?..
Мгновенно развернувшись, женщина радостно охнула и бросилась на шею к сыну.
- Саня! Санька, мой золотой! Санечка! Солнце мое!.. - приговаривала она, смеясь и плача, покрывая лицо сына бессчетными поцелуями. – Что ж ты не позвонил, Саня… Я же ничего не приготовила…
- Мам, мам, ну что ты… - растроганно и смущенно бормотал Саша. - Я же прямо с вокзала… грязный… Ма, ну дай хоть умыться-то! Мам…
Когда Белов вышел из ванной - посвежевший, с мокрыми волосами и голый по пояс, мать уже вовсю хлопотала на кухне.
- Мам, а Елисеевы здесь, не знаешь?
Татьяна Николаевна замерла, закусив губу, и сделала вид, что за шумом воды не расслышала сына. Саша появился на кухне и повторил свой вопрос:
- Я говорю, Елисеевы-то где? А то я звонил, никто не открывает…
- Вот если б ты позвонил, я бы уже и пирожков разных напекла, и пельменей твоих любимых налепила… - Татьяна Николаевна, не поднимая головы, говорила о своем, снова оставив без ответа вопрос сына. - А сейчас будешь яичницу есть, как беспризорник какой-нибудь!
- Мам, да я в армии гвозди переваривал, а ты…
- Так-то в армии, горе мое, а здесь - дом! - она с улыбкой повернулась к Саше и невольно залюбовалась им.
Служба на границе не прошла бесследно - сын сильно изменился. Исчезла мальчишеская худоба и нескладность, плечи развернулись, руки налились мужской силой. И весь он был такой складный, здоровый, крепкий и упругий - ну прямо как молоденький гриб-боровичок!