Татьяна Николаевна отжала рубашку сына и, встряхнув, развернула ее к свету. Пятна крови отстирались полностью, а вот иззелененные рукава и спина, до конца не отошли. «Придется, наверное, кипятить, — вздохнув, подумала она. — Как бы не полиняла. Турецкая — бог ее знает, что за краска…»
Новой рубашки, купленной всего месяц назад на рынке в Лужниках, было жаль. Но несоизмеримо больше и острее ей было жаль сына.
Он вернулся домой рано — испачканный, со свежими ссадинами на лице и мрачный, как туча. Мать сразу догадалась — рассказали про Лену. То, что она хотела, но боялась рассказать сама, Саше, видимо, сообщили друзья. Развесив рубашку над ванной, Татьяна Николаевна на цыпочках подошла к комнате сына и осторожно открыла дверь. Саша лежал на спине, глаза его были закрыты, а дыхание было ровным и размеренным.
«Спит, — решила мать. — Ну и слава богу. Ничего, все обойдется, образуется… Попереживает, конечно, но… Ничего…»
Неслышно ступая, она вышла из комнаты.
Едва за мамой затворилась дверь, Белов открыл глаза и уперся тяжелым, неподвижным взглядом в потолок.
Перед ним, улыбаясь, стояла Ленка — тоненькая, стройная, как балерина, и красивая — до озноба по коже. Такая, какой она была на его проводах в армию, и какой он помнил ее все два года службы.
Он чувствовал вкус ее губ, запах волос и слышал ее подрагивающий от волнения голос: «Ты не думай, я дождусь тебя, Саша, обязательно дождусь! Я же люблю тебя!..» И снова — губы, мягкие, горячие и чуть солоноватые…
И вот эта самая Ленка — шлюха?! Нет, в это невозможно было поверить, это просто не укладывалось в голове!
Но не мог же Космос соврать?! Зачем это ему?.. Да и ребята — их тягостное молчание лучше всяких слов подтверждало правоту его чудовищных обвинений.
А может, ребята что-то напутали? Ведь Ленка-то даже не живет здесь!.. Может, пустил кто-то со зла грязный слушок, а они и поверили?.. Или что-то узнали, да не разобрались, как следует… Кос — он же балабол, трепач, ему лишь бы языком молоть…
Да?! А почему же тогда она перестала писать?! За двадцать девять недель — ни единой строчки! Это почему?!..
Белов подавил тягостный вздох, и в который уже раз пожалел о своей несдержанности. Черт! Мало того, что друга обидел, еще и ушел, ничего толком не разузнав! Лежи вот теперь, гадай!..
Далеко за полночь Саша забылся в тревожном сне, но стоило взойти солнцу, как он опять проснулся. Сон не помог — вчерашние мрачные мысли с новой силой овладели его головой. Он тихонько встал, вышел на балкон и, закурив, задумался, к кому из друзей обратиться за объяснениями. Космос? Нет, после вчерашней стычки он может и послать подальше, а нарываться на новый конфликт совсем не хотелось — не до того. Фил? Уж Фил-то наверняка зла не держал, вот только вряд ли расскажет все как есть… Пожалеет — промолчит, или соврет.
Оставалась Варька. Может, она и злится, но попытка не пытка.
Белов вернулся в комнату и посмотрел на часы — рановато, конечно, но мучиться неизвестностью было уже невмоготу. Он быстро оделся и неслышно выскользнул из квартиры.
- Кто? - послышался из-за двери сонный голос подруги.
- Сержант Белов! - мрачно буркнул в ответ Саша.
Щёлкнул замок, и в дверном проеме появилась одетая в халат Пчёлкина.
- Ты в курсе, который час? - недовольно спросил она.
- Варюш, выйди, поговорить надо, - мотнул головой Саша. – Одевайся.
- Что, теперь меня бить будешь? - хмыкнула девушка.
- Не говори ерунды, пойдем.
- Ладно, сейчас, - нехотя кивнула Варя. - Подожди, переоденусь.
Саша кивнул и, развернувшись на каблуках, зашагал вниз по лестнице.
Пчёлкина появилась быстро, почти следом. Она неторопливо подошла к беседке и, сладко зевнув, спросила:
- И чего тебе в такую рань не спится?.. - она потёрла заспанное лицо и, собирая волосы в хвост, попросила: - Дай сигаретку…
Саша молча протянул ей пачку «Родопи».
- Куришь ерунду какую-то… - затянувшись, проворчала Варя.
- Рассказывай, - коротко бросил Саша.
Девушка вздохнула и пожала острыми плечами.
- Ну что рассказывать?.. Зря, ты вчера на него накинулся. Уж лучше мы тебе расскажем, чем чужие, разве нет?.. - она подняла на Сашу свои голубые глаза, но тот ничего не ответил, только смотрел - мрачно и решительно.
Пчёлкина, не спеша затянулась и, чуть кашлянув, выпустила тугую струю табачного дыма.
- Короче, в Люберцы она переехала… Вот… Мы и не знали про нее ничего, - Варя говорила вяло, с неохотой, словно через силу. - Ну, а у старших точка есть в центре, и тут из-за нее спор возник. Мы разбираться приехали, я с Космосом увязалась. Ну, обсудили ребята всё, потом глядим, а в кабаке Ленка Елисеева. С какими-то четырьмя чертями за столиком сидит, вот… Космос подошел, что-то ей сказал, она в краску… Потом уже справки навели: она вроде как этой, как ее… манекенщицей стала, ну и аля-улю… по рукам пошла…