Внизу, под окнами, из черного «мерса» вылез Саша. Задрав голову вверх, он улыбнулся и помахал шикарным букетом роз своим женщинам. Навстречу ему из подъезда вышел Макс. — Приветствую, — поздоровался он с Белым. — Как дела? — Жизнь налаживается, Макс! — протянул ему руку Белый. — Сам-то как? — Нормально. К ним подошел Фил и хлопнул Макса по плечу: — Здорово, брателла! — Здорово. — Макс ткнул кулаком в его обтянутую бронежилетом грудь. — Ну как — не жмет? — Нет, ничего, удобно… — Фил тоже постучал по своей твердокаменной груди. — Белый, а может, возьмем все-таки пацанам? — Да кончай ты… — отмахнулся Саша. — У нас легальный бизнес, е-мое! А Татьяна Николаевна с материнской гордостью смотрела на своего преуспевающего сына. — Да, Варенька, неплохо смотрится — солидно и вообще… — сдержанно согласилась она. — Только ты ему насчет галстука подскажи, можно и поярче, повеселее. — Ну да, — усмехнулась Варя, — а он скажет: «Что я, клоун?» Внизу Белов, направляясь вместе с Филам к подъезду, словно услышал слова жены. Он на ходу повернулся к Максу, оставшемуся у машин. — Макс, смени клаксон — что мы, клоуны? — Зря, хорошая музыка… — Макса, слышь, что босс сказал! — дурачась, прикрикнул на него Фил. — Да заменим, какие проблемы? — улыбнулся он и повернулся к «мерсу». И тут он увидел, как из-за трансформаторной будки, пригнувшись, вылез мужчина, затянутый в черное, с автоматом в руках. — Саша, Фил! — заорал Макс, выхватывая из-за пазухи пистолет, и немедля открыл огонь. Из-за будки тут же ударила длинная очередь. Фил мгновенно развернулся, левой рукой он задвинул себе за спину Белова, а правой выдернул из кобуры тэтэшник. Но выстрелить он не успел — две автоматных пули со страшной силой ударили ему в грудь. Фил завалился на спину, подминая под себя Сашу. Зато Макс, укрывшись за машиной, палил как ошалелый! Автоматчик в черном, наконец, уткнулся носом в асфальт, но тут же грянули выстрелы слева. Это шедший по тротуару вдоль дома мужчина рванул из портфеля автомат и, опустившись на колено, ударил по лежавшим Филу и Белову. Макс отшвырнул пустой пистолет и вытащил из своего джипа «калаш». Выпрямившись в рост, он накрыл соседний подъезд длинной яростной очередью. Фил, чуть приподнявшись, палил туда же из своего тэтэшника. — Белый, башку прикрой! — выкрикнул он и тут же получил пулю в спину — это с другой стороны, из-за угла дома, ударил третий киллер. — Твою мать! — проревел Фил и, завалившись на спину, выпустил через себя оставшиеся в пистолете патроны по торчащему из-за угла стволу. А в это время Макс, непрерывно стреляя, напрямки, через совершенно открытую площадку, рванулся к соседнему подъезду. Его встретил шквал огня, но Макс оказался точнее — его пуля первой нашла лоб врага. Увидев это, Макс кинулся в другую сторону — к углу дома. — Живы? — бросил он, пробегая мимо лежавших на асфальте Фила и Саши… Третий киллер, мгновенно оценив новые обстоятельства, предпочел скрыться. Преследуя его, Макс перемахнул через заборчик, продрался сквозь кусты, но когда он с автоматом наизготовку выскочил за угол, того и след простыл. — Падла! — Макс в ярости швырнул автомат на землю. Белов выбрался из-под Фила и потащил его по рассыпавшимся розам к дверям подъезда. — Как ты, Фил, жив? Тот что-то невнятно буркнул, его окровавленная левая рука висела плетью. — Спасибо, дорогой… — Саша осторожно опустил его голову на асфальт и крикнул: — Макс, будь рядом! Белов бросился в подъезд и не увидел, как трясущейся правой рукой Фил рванул на груди простреленную рубашку и, прерывисто дыша, пробормотал: — Нет, Сань, «Версачок» — херня… Лучшая жилетка — это бронежилетка… Запыхавшийся Белов ворвался с пистолетом в руке в квартиру матери и дико закричал с порога: — Варя! Собирайся, живо! Насмерть перепуганная жена бросилась ему на шею. Такой Саша не видел жену некогда. — Саша! — Все, нормально, Варь! — пытаясь улыбнуться, он повторил уже гораздо спокойней: — Все нормально, собирайся, бегом… Пчёлкина метнулась одевать ребенка, а к Белову кинулась белая, как полотно, мать: — Саша, Саша, что это?! — Мама, мам, все нормально — это деловые проблемы, обычные деловые проблемы, — торопливой скороговоркой успокаивал ее Белов. — Только не волнуйся, очень тебя прошу, держи себя в руках. Тебе нельзя волноваться. Нам уехать надо, мы сейчас уедем… — он заглянул в комнату и поторопил жену. — Варь, побыстрее, ради Бога… Оттуда Белый прошел на кухню, схватился за пузырек с корвалолом — для матери, — но вдруг увидел в окно, как Фил достал мобильник. Отставив в сторону лекарство, он рванул створку окна и надрывно прокричал вниз: — Фил! Не звони никому! — Саня, Санечка, не уезжай никуда! — причитала Татьяна Николаевна. — Сыночек, не уезжай, они убьют тебя! — Саш, мы готовы! — крикнула из комнаты Пчёлкина. — Все, мам, мы поехали… — He уходи, сынок! — мать вцепилась в его рукав, слезы ручьем катились по ее щекам. — Останься, Санечка, не уезжай! Господи, убьют ведь! — Мам, успокойся, все будет нормально. Верь мне, слышишь?! — в который уже раз повторил Белов и выдавил улыбку. — Пирожков-то нам дашь? Татьяна Николаевна бросилась на кухню и тут же вернулась, на ходу засовывая горячие пирожки в пакет. Саша тут же вытащил один и откусил чуть не половину. — Ну, все, мамуля, держись, я к тебе Катю пришлю, — пробормотал он набитым ртом и приложился к материнской щеке. — До свиданья, Татьяна Николаевна. — До свиданья, родные мои… Варя, Данечка, Саня… — с тяжелым придыханием частила Татьяна Николаевна. — Ну, с Богом! Осторожнее там, берегите себя… — закрыла за ними дверь и вздохнула: — О, Господи! И вдруг, охнув, схватилась за сердце. В глазах потемнело от боли, левая рука стала, словно чужой, зашумело в ушах. Придерживаясь рукой за стенку, Татьяна Николаевна кое-как добралась до стула. Прикрыв глаза, она стала терпеливо ждать, когда боль отпустит, — не хватало только сейчас еще и ей расклеиться! Ох, Санька, Санька…