— И в лесах много-много диких обезьян, да? — задумчиво пробормотал Саша. — А они ка-ак прыгнут! И зубами в горло… — помолчал, и вдруг решил начать издалека: — Вот что, Фила… Может, уже сейчас за нами мясники едут…
— Ну и что? — не понял тот.
— Я все думаю — ты ж, по сути, не при делах, — пристально глядя в лицо Фила, продолжил Белый. — Зачем тебе-то башку свою подставлять?
— Сань, не зли меня, а? — Фил перебил его сразу, как только сообразил, куда он клонит. — Что это за разговоры, вообще?
— Ладно, Фил, я ж не в обиду. Может соскочишь, правда? — Белов не спускал с него слегка прищуренных глаз. — И проблем никаких не будет?
Лицо у Фила от гнева налилось кровью. Он вскочил с дивана и встал напротив Белова.
— Слушай, бригадир, ты за кого меня держишь?! — закипев, воскликнул он.
— Да ладно, Фил… — попытался успокоить друга Саша. При этом Белый продолжал вглядываться в его лицо, стараясь понять — не наигран ли его гнев?
— Я что, вообще левый пацан?! — продолжал возмущаться Фил. — Или я тебя кидал когда-нибудь?!
— Что ты завелся с полтычка?
— Так ты скажи тогда, что я фуфло! — нависнув над Сашей, бил себя в грудь здоровой рукой Фил.
— Да я ж не про это… — Белый уже пожалел, что затеял эту дурацкую проверку.
— А ты про это скажи! Ты предъяви и скажи, что Валера Филатов — фуфло!
— О чем ты говоришь вообще?! — повысил голос и Саша.
— Нет, ты скажи конкретно, что я фуфло! — кричал Фил с горящими глазами.
Саша встал и коснулся его плеча:
— Сынок, послушай папу…
Хрясь! Здоровой правой Фил резко, почти без замаха въехал ему по зубам. Белый рухнул обратно на диван, во рту тут же стало солоно от крови из разбитых губ. Фил склонился к нему и сграбастал его за распущенный галстук.
— Запомни раз и навсегда: никогда не думай и не говори о друзьях плохо, понял?! — тяжело дыша Саше в лицо, внушительно заговорил он. — И на Космоса ты зря катишь. И вообще, я давно заметил — чем круче ты поднимаешься, тем больше в тебе лажи. Когда быстро взлетаешь наверх, к славе, можно удариться головой не меньше, чем при падении, ты подумай об этом, братишка… И Варька… Она любит тебя, запомни это раз и навсегда…
Возмущенно сопя, Фил отошел к столу. Белый растерянно провел пальцами по саднящим губам — на них осталась кровь.
— Тьфу, е… Ну надо же! — горько усмехнулся он. — Папу — и по лицу!
Фил взял початую бутылку коньяка «Хеннесси» и сделал могучий глоток.
— Я тебе, между прочим, жизнь сегодня спас… — с неподдельной, по-детски открытой обидой сказал он.
— Ладно, брейк, — виновато опустив голову, Саша подошел к другу. Ему и в самом деле было стыдно. — Прости, брат, я не прав…
Белый взял из его рук бутылку, отхлебнул и выплюнул смешанный с кровью коньяк на пол. Промокнув подбородок и губы рукавом сорочки, он приложился к горлышку еще раз и с наслаждением глотнул обжигающий напиток.
— Пошли спать — завтра день тяжелый… — рассеянно кивнул Белов и вышел из комнаты.
Постояв несколько секунд неподвижно, Фил с шумом выдохнул и направился следом.
***
Пчёлкину разбудил резкий, надсадный кашель сына. Она склонилась над ним — сын дышал тяжело, с присвистом, его щеки покрывал болезненно-яркий румянец, а лоб был горячим, как свежеиспеченный пирог. Никаких сомнений — с ребенком творилось что-то неладное.
Варя торопливо оделась и выглянула в окно. Макс, голый по пояс, делал во дворе зарядку.
— Макс! — позвала Пчёлкина охранника. — Даня заболел, надо срочно связаться с Сашей.
Он кивнул и пошел в дом…
На экране телевизора с азартом дрались два уродливых самца игуаны: видимо, не поделили территорию и теперь силовым путем определяли границы своих владений. «Что называется, игра на вылет…» — подумал Саша. Лежа на диване, он с задумчивым видом наблюдал перипетии борьбы за выживание этих не самых симпатичных обитателей Галапагосов. Это неаппетитное зрелище сопровождалось нудным наукообразным комментарием в духе теории естественного отбора Дарвина.
Раздался телефонный звонок. Полностью погруженный в свои мысли Саша не сразу среагировал на него, взглянул на часы, и, приглушив звук, снял трубку. — Да.
— Алло, Саша! — услыхал он взволнованный, испуганный голос жены. Пчёлкина едва не плакала. Была на взводе в истерическом состоянии. — Слушай, у Даньки температура высокая. Что-то с горлом, распухло… Саш, он вообще еле дышит, я боюсь — может, скарлатина какая-нибудь. Срочно надо врача или в больницу, слышишь?
Отстранив трубку, Белов в сердцах ругнулся. Вот черт, до чего же не вовремя!