Пещерный лев начал рвать на части свою жертву, когда подбежала тигрица. Видя своего самца побежденным, почуяв запах свежей крови, она остановилась в нерешительности и издала призывное рычание.
При этом зове тигр вырвался из лап пещерного льва. Последняя вспышка ярости придала ему силы сделать один шаг. Но лапы его запутались в выпавших наружу кишках, и он остановился… Силы покинули его, и только глаза все еще были полны жизни.
Тигрица инстинктом поняла, как мало осталось жить тому, кто так долго делил с ней еще теплую добычу, охранял ее детенышей, защищал ее против всего враждебного мира. за свою жизнь, она глухо зарычала и, бросив последний взгляд на своего самца, убежала в лес.
Пещерный лев не стал преследовать ее. Он следил за каждым движением издыхающего тигра, но не приканчивал его, так как был осторожен и остерегался получить рану, когда победа и без того была на его стороне.
Настал час заката. Багряный свет разлился по лесам, озарил кровавыми отблесками половину неба. Дневные животные умолкли. Теперь слышались только вой волков, насмешливый хохот гиен, вздохи хищных птиц, кваканье лягушек и стрекотание кузнечиков. Когда последние лучи солнца догорели на облаках, на востоке взошел диск полной луны.
В саванне не было видно других зверей, кроме двух хищников, — бизон скрылся во время их битвы. В наступивших сумерках тысячи существ притаились без движения, учуяв присутствие огромных зверей.
Бесчисленное множество дичи пряталось в каждой заросли, таилось за каждым деревцем, и, несмотря на это, редкий день голод не терзал пещерного льва.
Лев издавал резкий запах, и этот запах всюду сопровождал его, предшествовал ему, предупреждая все живое о его приближении вернее, чем треск почвы под могучими лапами, чем шелест раздвигаемой листвы и шум ломающихся ветвей.
Этот запах был густым и едким, почти осязаемым. Он разносился далеко вокруг, по притихшей чаще и спокойной воде, ужасный и в то же время спасительный для всех слабых. И все бежало перед ним, исчезало, пряталось… Земля становилась пустынной. На ней не было жизни. Не было добычи, и царь природы оставался в величественном одиночестве.
А между тем с приближением ночи гиганта начинал мучить голод. Наводнение изгнало его из привычных мест, и, переплыв через несколько рек, он забрел в неизвестную область. Она безраздельно принадлежала ему теперь, после победы над тигром. И он нюхал воздух, стараясь учуять прячущуюся в сумерках добычу. Но ветерок приносил только ослабленные расстоянием запахи.
Насторожив слух, пещерный лев расслышал чуть слышный шорох бегства мелких зверьков в траве, возню воробьев в гнездах; на верхушке черного тополя он увидел двух цапель. Лев знал, что этих бдительных пернатых не застанешь врасплох. К тому же с тех пор, как он достиг зрелости, он лазил только на невысокие деревья с прочными и толстыми ветвями.
Издыхающий тигр издавал острый запах, дразнивший голодного льва. Он подошел к тигру. Но вблизи этот запах показался ему противным, как отрава.
Внезапно разъярившись, он налетел на тигра и одним ударом лапы переломил ему спинной хребет. Затем, бросив труп, стал бродить по саванне.
Огромные камни привлекли его внимание. Они находились на подветренной стороне, и запах людей не доходил до хищника. Но, приблизившись, он учуял их присутствие.
Уламры с трепетом следили за страшным хищником. Они были свидетелями всех событий в саванне после бегства оленя. В полусвете сумерек они видели, что пещерный лев кружит возле их убежища. Зеленые огоньки сверкали в его глазах. Тяжелое дыхание выдавало нетерпение и острый голод зверя.
Найдя входное отверстие, лев попробовал просунуть голову в пещеру. Уламры с тревогой смотрели на камни-выдержат ли они напор гиганта? При всяком движении пещерного льва Нам и Гав вздрагивали и испускали возгласы ужаса. Но Нао не дрожал. Ненависть кипела в нем-ненависть живого существа, которому угрожает гибель, бунт пробудившегося сознания против господства слепой силы.