В августе 1906 г. я получил заграничный паспорт и выехал из Петербурга через Берлин в Париж.
Заграницей мне необходимо было ликвидировать свои литературные дела, оставленные там на произвол судьбы в октябре 1905 г., когда я так поспешно поехал в Россию. Мне хотелось также поискать заграницей материалов для «Былого». Мне тогда действительно удалось найти много интересных материалов для «Былого» и я смог перевезти в Париж почти весь свой архив — и массу своих и чужих революционных изданий.
Но во время этой моей поездки заграницу у меня было одно совершенно неожиданное осложнение, не имевшее, впрочем, никаких особенно печальных для меня последствий.
Из Парижа без визы (тогда ее не требовалось) я поехал в Швейцарию. В Женеве я остановился, не прописываясь, в отеле и на другой день пришел на почту получить письма до востребования. Почтовый чиновник, посмотрев на записке мою фамилию, как-то с раздражением и волнением ответил мне, что ничего для меня нет. Я сразу понял, что тут что-то неладное и что, очевидно, имеются указания на счет писем на мое имя. В стороне я увидел фигуру человека, подозрительно смотревшего на меня. Когда я вышел с почты, он пошел за мной. Через несколько улиц он меня остановил и спросил: вы ли будете Бурцев? Я ответил: да! Тогда он заявил, что он — чиновник женевской полиции, и что он меня арестует. На вопрос почему? — он мне ответил, что, так как несколько лет тому назад я был выслан из Швейцарии, то без особого разрешения я не имел права туда приехать. Я ему предложил, что я могу сейчас же уехать на французскую территорию: французская граница находится в двадцати минутах от Женевы. Но он не согласился. Из его вопросов я понял, что он хочет поймать меня, не намерен ли я его подкупить, чтобы он меня отпустил. Но это ему не удалось, да я этого и не предполагал делать. Он отвел меня в полицию, а оттуда меня отправили в знакомую мне по 1903 г. женевскую тюрьму.
Дней через десять состоялся суд. На суде я сказал, что я из Швейцарии выслан по настоянию русского правительства, как эмигрант, по поводу русских дел, и что к швейцарским делам никогда не имел никакого отношения, — и что в настоящее время я живу уже в России легально, издаю там журнал «Былое». Приехал в Швейцарию, не спрашивая разрешения, потому что считал свое дело ликвидированным.
Судья в своем резюме сказал:
— Если русский царь ничего не имеет против того, что Бурцев живет теперь в Петербурге, то я не считаю нужным его наказывать за приезд без разрешения в Швейцарию, откуда он был выслан за статьи против царя.
Я был освобожден, но с обязательством сейчас же выехать из Швейцарии и с угрозой посадить меня в тюрьму, если я еще раз приеду в Швейцарию без разрешения.
Глава XIX
Основание «Былого» в Петербурге. — Моя переписка с Зубатовым. — Встреча с Тихомировым. — Борьба с провокацией.
С моим приездом в Россию в конце 1905 г. для меня открылась впервые широкая возможность легальной литературной и издательской деятельности. После того, как я легализировался в Петрограде, издатели поняли, что, несмотря на всю мою революционную репутацию, а, может быть, благодаря ей, для меня является возможной легальная литературная и издательская деятельность.
Было решено начать издавать в Петрограде журнал «Былое». В редакции приняли участие Богучарский, Щеголев и я. Его издателем выступил Н. Е. Парамонов, издатель «Донской Речи». Мы обратились ко всем известным участникам освободительного движения и заручились их содействием. Наиболее выдающиеся знатоки новейшей русской истории обещали нам постоянную поддержку.
Журнал выходил ежемесячно большими книжками — в 20–25 листов. На его страницах мы стали печатать такие статьи и документы, каких в России печатать никто до сих пор не мечтал. Мы дали яркую картину освободительного движения и поместили воспоминания некоторых только что освобожденных шлиссельбуржцев. Только на 6-ой книжке цензура впервые задержала наш журнал.
В обществе «Былое» имело большой успех. Благодаря «Былому», у меня завязались сношения с различными лицами, имевшими отношение к Деп. Полиции и к охранным отделениям. Одни, как Лопухин, приходили к нам явно, другие — тайно. Они давали мне чрезвычайно важные сведения и материалы.
В «Былом» была, между прочим, помещена статья М. Р. Гоца, где он сказал несколько жестких слов о Зубатове, с кем он юношей сталкивался, как с революционером, и кто потом, как творец «зубатовщины», стоял во главе всего политического сыска.