В фильме чувствуются реминисценции из Тарковского, как выясняется, оказавшего ни с чем не сравнимое влияние на сегодняшних мастеров. Визуальная красота, минимум текста и классическая музыка за кадром – вот главные элементы Тарковского, работающие у фон Триера. Даже картина Брейгеля появляется. Всё, к чему он прикасается, делается у фон Триера красивым. Шарлоту Генсбур не назовешь красавицей, но фон Триер снял ее так, что от нее не оторвать глаз.
Еще раз: не будем поддаваться на апокалиптические намеки. Не Земля гибнет в фильме фон Триера, а гибнет, уже погибла высокая европейская культура. Ларс фон Триер поет ей отходную.
А Америку, как известно, он не любит и ни разу в ней не бывал. А что ему там смотреть – Диснейленд?
Фильм фон Триера напомнил мне поэму Бродского ''Новый Жюль Верн'': тот же конец старой, хрестоматийной Европы, славного Девятнадцатого века.
Source URL: http://www.svoboda.org/content/transcript/24436450.html
* * *
Когда и смерть красна
Бурными политическими событиями в России – а в мире почти одновременной кончиной столь разных Вацлава Гавела и Ким Чен Ира – оказалась заслонена смерть Кристофера Эрика Хитченса – замечательного англо-американского журналиста, снискавшего шумную славу по обе стороны Атлантики. В англязычном мире уход Хитча (как его звали друзья) обсуждали бурно, в остальной части земного шара, особенно в России – почти не заметили. А зря. Вот основные вехи его примечательной жизни. Британец по рождению, он переехал в Соединенные Штаты и принял американское гражданство. Он активно сотрудничал в американских журналах Atlantic Monthly и Vanity Fair, постоянный гость телевизионных шоу. Хитченс обладал яркой, можно сказать вызывающей личностью, причем не скрывал своих жизненных пристрастий. Он, например, признавался в любви к алкоголю и охотно говорил, что, выступая перед зрителями, взбадривает себя известной дозой крепких напитков. Точно так же не скрывал любви к табаку - во времена, когда курение стало считаться не совсем корректным занятием. За всеми этими увлечениями – в число которых, конечно же и прежде всего, входила работа - Хитченс прожил 62 года, умерев от рака пищевода. Можно с большой вероятностью сказать, что не будь этих излишеств, то Хитченс прожил бы на двадцать лет больше. Но как кажется, он бы полностью согласился с максимой Бродского: "Если проснувшись не закурить сигарету, то стоило ли просыпаться?"
Хитченс принадлежал к довольно редкой и тем самым особенно ценной породе людей отчетливо левой ориентации, не будучи, однако, сколь-нибудь тем, что называется "истинно верующий". Политические и иные пристрастия Хитченса не мешали ему относиться к ним достаточно критически, а с течением времени и менять их. К этому редкому типу радикальных (и тем более свободных) мыслителей принадлежал, например, Джордж Оруэлл. Зная левые силы изнутри, гораздо легче занять критическую позицию, для этого только не нужно быть догматиком. А Кристофер Хитченс был кем угодно, только не догматиком.
В молодости он примыкал к троцкистам. Тут нужно напомнить, что троцкисты всегда были ярыми врагами сталинизма и соответствующей советской политики. Хитченс порвал с левыми после того, как айтолла Хомейни объявил "фетву" автору "Сатанинских сур" Салману Рушди. Хитченс счел, что левые круги Запада недостаточно резко протестуют против изуверского приговора. Тогда же он стал говорить об "исламофашизме". Многие считают, что этот термин он сам и придумал.
Вторым неортодоксальным, с точки зрения левых, жестом Хитченса стала его поддержка Британии во время фолклендского кризиса. Точно так же однозначно он одобрил американо-британское вторжение в Ирак в 2003 году.
Ничуть не меньше доставалось от Хитченса политикам и деятелям правоконсервативной ориентации. Самым скандальным в этом отношении можно считать его выступление против католической подвижницы матери Терезы. Соответствующий текст, написанный Хитченсом, носил крайне двусмысленное название "В миссионерской позиции".
Однако отнюдь не мать Тереза вызывала наиболее активное неприятие у Хитченса. Долгое время главным его врагом был Генри Киссинджера, которого он считал просто-напросто военным преступником и призывал к привлечь его к международному суду.
Но самым, так сказать, авторитетным оппонентом и мишенью нападок стал для Хитченса сам Господь Бог. В 2007 году он выпустил книгу, ставшую бестселлером, - "Бог не велик: о том, как религия отравляет всё". Я бы не назвал эту вещь в числе лучших сочинений Хитченса. Тезис его напоминает стародавнюю позицию Бакунина: "Если есть Бог, то я раб". То есть освобождение от религиозного сознания считается в числе первых шагов духовного освобождения человека. Позицию Хитченса в этой книге можно оспорить едва ли не по всем пунктам. Главная его ошибка: он смешивает человеческую нужду в идее Бога с догматикой тех или иных религий, а также с исторической церковной практикой, каковые, бесспорно, дают огромное число всяческих извращений. Это удобная, но не глубокая критика. Религию с ее идеей Бога нельзя сводить к церковной догматике и истории. Бердяев говорил, что Бог имеет на земле меньше власти, чем полицейский. Это, конечно, не значит, что жаловаться на Бога надо полицейскому.