Александр Генис: Добавим, что Дэвид Ор – критик и литературовед, поле интересов которого - как раз поэзия.
Борис Парамонов: Он пишет, что само по себе подключение Опры к пропаганде поэзии возражений не вызывает, и приводит пример с собственной книгой, уже находившейся в издательской работе, когда они узнали о проекте Опры. Издательство изо всех сил ускорило работу над книгой, чтоб как-нибудь связаться с Оприным проектом, как-то быть упомянутым. Если Опра назовет ту или иную книгу – успех обеспечен, тираж пойдет, деньги будут. Но – не успели, номер журнала ''О'' вышел без них.
Александр Генис: По этому поводу можно вспомнить историю писателя Джонатана Франзена, о которой Вы же, Борис Михайлович, и рассказывали нашим слушателям. Опра пригласила его на свою передачу, когда вышел его роман ''Исправления'', а он это приглашение презрел. Но когда вышел другой роман Франзена ''Свобода'' и Опра снова его пригласила – он уже не отказывался. На экране состоялось трогательное примирение серьезной литературы и массовой культуры.
Борис Парамонов: Эта история и собственные попытки так или иначе попасть в орбиту Опры не помешали Дэвиду Ору наполнить свою статью всяческими сарказмами. Он пишет, что есть много знаков наступающего конца мира, но для него самым убедительным был именно этот знак – презентация поэтов в качестве моделей, манекенов. Проблема в том, что поэзия не может дойти до людей, живущих в мире Опры, то есть в мире нынешней массовой культуры. Пропасть между любителями поэзии и поклонниками Опры настолько велика, что даже могущественная Опра не сможет ее заполнить.
Вот хотя бы такой пример. В журнале попросили высказаться о поэзии таких людей, как Мария Шрайвер, Боно, актеры Аштон Катчер и Джемс Франко и светскую хроникершу Лиз Смит (светская хроника – это мягко, в старомодной манере звучит, а в Америке это называется ''госсип колумнист'' – поставщик сплетен: занятие отнюдь не презренное, но весьма уважаемое. Достаточно сказать, что нынешний ведущий вечерней программы ''CNN'' Пирс Морган, сменивший Ларри Кинга, был до этого в Англии редактором одного из этих супермаркетс таблойдов, собиравших сплетни о королевской семье). Мария Шрайвер – женщина из клана Кеннеди, спорадически выступает в телевидении, а в частной жизни жена Арнольда Шварценеггера. Катчер – актерик небольшой и скорее известен как молодой муж стареющей звезды Деми Мур, ''той бой'', как говорят в Америке, мальчик-игрушка. А Джеймс Франко, по-моему, вообще только один раз появился в кино, но уже прославился. А раз человек известен и с деньгами, то значит он имеет право высказаться по любому вопросу. Это тем более относится к Боно, у которого славы и денег больше, чем у всех поименованных вместе взятых.
Александр Генис: Но какое, спрашивается, отношение к поэзии всё это имеет? И что делать Бродскому в этой компании?
Борис Парамонов: Дэвид Ор пишет дальше, что даже уважаемые им люди, как писательница Маргарет Этвуд, попав на страницы ''О'', говорит не по делу. Она сказала: спрашивать, зачем нужна поэзия, всё равно что спрашивать, зачем люди едят. Что-то незаметно, продолжает кипеть Дэвид Ор, чтобы люди, не читающие стихов, без них помирали.
Будем объективны, говорит Дэвид Ор, - среди этих восходящих звезд, рекламирующих модели весенней одежды, есть талантливая поэтесса – Анна Мошовакис. Она представляет замшевый жакет стоимостью 995 долларов. Ох, Опра! Ох, поэзия! – таким воплем заканчивает Дэвид Ор.
Александр Генис: Да, конечно, вряд ли пробудит интерес к поэзии такой или подобный трюк.
Борис Парамонов: Поэзия несовместима не только с рекламой модной одежды, но со всем содержанием нынешней жизни, со всей ее структурой и фактурой. Это не значит, что в современной жизни нет своей красоты. Да вот эти самые предметы одежды могут быть красивыми, а соответствующие фотографии уж точно. Ничего более тонкого и эстетически впечатляющего я в Америке не видел. В этой области работают подлинные художники. Вот и ход к разгадке: современная культура в целом не словесна, а визуальна, недаром главным искусством нашей эпохи стало кино. Правда, и в кино теперь по-другому, чем, скажем, в тридцатые годы, когда на экране блистали Гарри Купер и Кэри Грант, а сейчас в ходу такие парубки, как Брэд Питт. Леди и джентльмены уступили место девкам и парням, по-американски ''гэлс'' и ''гайс''. Жизнь опростилась, по-другому и полнее сказать - демократизировалась.