- Нет, её нет, - шептал тот, из последних сил отгоняя мысли о самом ужасном.
- Хеймитч, - обратился к словно оглушенному Эбернети Плутарх, потирая виски указательными пальцами, пытаясь сосредоточиться на чём-то важном. Мужчина никогда прежде не выглядел таким уставшим. - Дай мне время, и я найду её. Обещаю. Только не делай глупостей.
И Хеймитч согласился. Прошел долгий месяц, когда в дверь его отсека буквально влетел Плутарх с новыми новостями.
- Я словил новый сигнал, - быстро тараторил Битти, - он слишком слабый, чтобы я мог настроить изображение, но я кое-что услышал.
- Из того, что мы имеем, можно понять, что это тюрьма, где держат капитолийцев, - перебивая компьютерного гения, вступил в диалог Плутарх. - Она где-то в катакомбах Дистрикта Двенадцать.
Всю дальнейшую информацию Эбернети воспринимал плохо. Мысли о том, что его невыносимую капитолийку мучают, изводят не хотели укладываться в голове. Всё, что ему нужно было - видеть, как умирает Коин. Ещё через месяц Плутарх предложил внедрить своего человека в отряд миротворцев, чтобы он смог хоть как-то помочь девушке и только с наступлением зимы, мужчина, улыбаясь той самой улыбкой и смиряя взглядом новоиспеченный отряд спасения, дал добро на новый мятеж.
***
Миротворец очень осторожно положил девушку на кушетку и отступил на пару шагов, позволяя довольному Трэду подойти к ней.
- Ещё немножко Тринкет и я узнаю всё, что мне нужно.
Очередная доза наркотиков разлилось по крови, удар за ударом, вплоть до хруста костей - Эффи словно ничего не чувствовала, только молча смотрела в потолок, про себя размышляя о том, почему так больно терять дорогих ей людей.
- Отвечай! - кричал Ромулус, но до девушки долетали лишь обрывки его слов, словно сквозь туман. Её руки, изрезанные, и без того покрытые шрамами, свисали, как плети, тяжелые, как свинец; дикая жажда жгла изнутри; её дыхание прерывалось, а сердце стучало неровными толчками - какое ей дело до всего происходящего и уж тем более до разъярённого Трэда?
Раздался выстрел, в комнату забежал ещё один миротворец, но он рухнул и больше не поднялся. Эффи показалось это очень забавным, и девушка не сдерживала хрипящего тихого хохота. Ромулус теперь выглядел не яростным, а явно обеспокоенным. Он увеличил дозу наркотика в несколько раз и подбежал к двери, плотно закрывая её на железный засов, грозя пальцем и что-то крича о девушке и о смерти. Миротворец, который принес Эффи, достал оружие - пистолет - и нацелился на Трэда, вызывая ещё один порыв смеха у Тринкет, более ясный и чёткий. Раздался ещё один глухой выстрел, и тело палача опустилось на холодный пол. Мужчина снял шлем, и девушка от удивления перестала смеяться, сжимая ладошкой открывшийся рот. Она видела Сенеку.
Тот вколол нечто похожее на антидот, и так же бережно подняв её на руки, понёс по мрачным коридорам, освещаемых вспышками, сопровождающихся чередой глухих выстрелов, словно они были так далеко от Эффи.
- Ничего уже не понимаю, что говорят рядом со мной, - думала она, всматриваясь в улыбающиеся лицо Крейна. Всматриваясь в его глаза, которые были ей чертовски знакомы, она вдруг осознала, что это вовсе не Сенека, а Эбернети, хотя понятия не имела кто это. – Слышно, как кто-то зовёт Хеймитча. Кто такой Хеймитч? Они нашли Эффи. Повезло ей, значит, они убили не всех…
Девушка потеряла сознание, как только её перенесли в планолёт. Остаток путешествия Эбернети не сводил с неё взгляд, мысленно проклиная тот день, когда оставил её одну, а ещё тот, когда привёз её в Тринадцатый, и тот, когда понял, что привязался к ней слишком сильно, и тот, когда увидел её впервые.
В больнице, сидя вместе с Китнисс, они молча сверлили дверь в операционную. Всю ночь оба не смыкали глаз, чтобы не пропустить тот самый момент, когда счастливый врач выйдет и сообщит:
- Всё хорошо. С ней всё будет хорошо.
В палате, где находилась девушка, было ещё трое спасённых капитолийцев — мужчина и две женщины. Мужчина лежал на боку в полубессознательном состоянии. Он что-то шептал и пускал слюни. Одна из женщин безразлично смотрела в потолок, а другая извивалась под простынями и тихо стонала, всецело пребывая во власти какого-то кошмара. Но Хеймитч словно не замечал их, нервно заламывая руки от безысходности. А вот Китнисс не выдержала и уже на следующие сутки покинула помещение. Мужчина нервно заламывал руки.
- Что с ней? - тихо спросил Хэвенсби у врача.
- Эффи в критическом состоянии, - он тяжело выдохнул и присел рядом с Хеймитчем. - Яд вызвал паралич конечностей. К счастью, мы остановили его распространение и сняли болевые ощущения. Возможно, девушка не сможет иметь детей. Так же неё тяжелая форма ангины и простуженные лёгкие и почки, требующие хирургического вмешательства. Если вовремя не прооперировать, может возникнуть угроза рака.
- Так почему вы не вмешиваетесь? - прорычал Эбернети.
- Дело в том, что Эффи в течении нескольких месяцев принимала психотропное вещество, и сейчас, дабы избежать дальнейшей зависимости… - он заметил гневный взгляд бывшего ментора и, нервно сглотнув, продолжил, - и, конечно же, во избежание отторжения двух разных препаратов, нужно выждать сорок восемь часов…
- Что?
- Мы же не можем проводить операцию без морфлинга, верно? А смешивать два сильных препарата не в коем случае нельзя. Это опасно! Эффи может не перенести последствия такого лечения и через сорок восемь часов, когда абстинентный синдром станет невыносимым, она может погибнуть.
- Она будет умирать, а вы за всем этим наблюдать, так? - вспыхнул Хеймитч. Твёрдая рука Плутарха сжала его плечо, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.
- Послушайте, мистер Эбернети, нам удалось сделать несколько операций, чем сохранили ей жизнь. Сейчас же, всё зависит от Эффи. Но честно говоря, даже если она и выживет… Представьте, что творится у неё в голове! Пройти через такое и остаться в здравом рассудке? Вы сами верите в это? Абсурд!
- Если он не заткнётся, лечить придётся его! - зарычал Хеймитч. Плутарх, уводя врача из комнаты, гневно посмотрел на него.
- Вы только сломаете ей жизнь. Она уже умерла, как вы не понимаете.
В комнату влетела Китнисс. Когда Плутарх рассказал ей всю сложность ситуации, девушка, не отрывая взгляда от Хеймитча, лишь роняла слёзы на пол.
- Ты убил её, - тихо прошептала она, когда их глаза встретились. - Ты, и не смей отрицать! Ты обещал ей, что всё будет хорошо! Ты обещал мне, что никто больше не пострадает! - закричала девушка, от бессилия сжимая руки в кулаки и сжимаясь в комок.
Мужчина подошел к ней, присел рядом и крепко обнял.
- Она сильная, справится. Я знаю.
***
Милая Эффи, нам пора уходить, - шептал голос Крэйна, похожий на песок, пересыпающийся из ладони в ладонь. - Нужно только отпустить.
Девушка очнулась на третьи сутки. Солнечный свет заливал комнату, ослепляя Эффи так, что все предметы в комнате превращались в блики. Только через время она, привыкнув к освещению, заметила мужчину, спавшего около её ног. Она всё пыталась вспомнить кто это, но попытки были тщетны - словно все воспоминания ускользали от неё. Она поцеловала спящего в макушку, а затем опустила безжизненные, посиневшие ноги в прохладную, влажную от росы, траву. Солнечный свет мягко согревал своими тёплыми лучами, а запах и шум моря успокаивали Эффи. Девушка попыталась встать, ноги очень плохо слушались. Сенека стоял у самого обрыва, устремив взгляд в бесконечный горизонт. - Отпусти всё, что тебя держит, и мы будем в безопасности, - шептал мерный голос, и Эффи, поднимаясь на ноги, подошла к нему, так же всматриваясь в горизонт.
Через час сердце Эффи Тринкет остановилось навсегда.