— Как это не держишь?
— Никак не держу, сам застрял, — фыркнула старуха, подбочениваясь.
Медленно-медленно обойдя кругом, она просочилась к печи и взяла ухват, наставив его на незваного гостя.
— Ах ты…
И тут он вспомнил, как получали энергию его близкие, но не особо любимые родственники…
“Ах ты, гадина старая! — взвыл он мысленно. — Ничего, сейчас как обращусь пару раз, сама с перепугу сдохнешь. Давить таких надо еще в колыбели!!!”
Он поднапрягся и превратился в грозовую тучу, а чтобы было пострашнее, а заодно и видно лучше, сообразил с краю два красных глаза и грозно посмотрел на ведьму. Но подвинуться вперед так и не получилось — что-то сдерживало.
*
— А ну заканчивай свои фокусы, мать твою! — прикрикнула ведьма и ткнула ухватом в центр тучи. — Нечего мне тут!
Здоровенные и довольно злобные глаза моргнули и исчезли.
В столбе темноты что-то завертелось, и начали проступать контуры какой-то зверюги, вроде динозавра, но так, в пределах избы, конечно. Увы, с его росточком особо не разгуляешься.
Наверное, любой из жителей этого мира упал бы в обморок при виде жуткого оскала, но Лена только скривилась: она еще в школе на такое насмотрелась, в музеях, учебниках и в кино. А потом еще городские власти одно время рьяно украшали ими город, если это, конечно, можно было назвать украшениями. Представьте, идете вы в магазин за молочком и хлебушком, а за поворотом встречает вас радостно оскалившийся тираннозавр в натуральную величину… Хотя нет, в натуральную редко делали — экономили. Так что монстры обычно немного превосходили человеческий рост — вот точно как этот.
“Лучше бы игрушки резиновые детям наштамповали”, — думала тогда Лена, огибая один кошмарик за другим и запоминая, куда не стоит, пока не привыкла, ходить в темноте.
А вот соседке ее однажды не повезло. Пошла ребенка в садик отводить, а в нем, по новой моде, среди травки, кустиков и детских качелек с песочницами — трицераптор. Тоже уменьшенный, голова аккурат на уровне головы человека. Взрослого. Глаза в глаза то есть. А она еще не до конца проснулась… Ребенку пришлось в садик бежать самому, маме за помощью. Слишком ее… взбодрило, к счастью, до сердечного приступа не дошло.
Скульптуры эласмозавров в виде торчащих из реки зубастых голов на длинных шеях тоже по утрам бодрили рыбаков и речников — все экипажи, ну и пассажиров, река-то судоходная… Весело было тогда жить, занимательно. Главное, что о появлении новых, так сказать, культурных объектов не предупреждали. Видимо, поэтому губернатор недолго в кресле удержался, небось, не то и не там поставили. И в конце концов ящеров, к общегородской радости, перетащили в отдельный музей.
Лена ностальгически вздохнула и присела на лавку. Хоть как-то отвлечься от того, что произошло. И вообще, может, здесь маговизор такой? И ухватом — это она зря? Ей просто типа “Animal Planet” показывают? Не дай бог это “Новости”, конечно…
*
…Поток энергии, и так довольно дохленький, начал иссякать. Она что, совсем-совсем не боится? Надо срочно найти что-то поужаснее! И Нериум, то есть Массаракш начал припоминать и принимать вид всех виденных им монстров, одного за другим, иногда смешивая и не доделывая. Энергия снова пошла, но какая-то другая.
Лена отметила, что изображение стало интереснее. Нечто саблезубое в мехах заодно имело хвост-лопату вроде бобриного, но почему-то раздвоенный. И среди вполне идентифицируемых ею доисторических животных начали появляться довольно сложные химеры. Такие, что она вспомнила однокурсника, который, правда, на вечернее перевелся, но почему-то и у них на занятиях появлялся почти каждый день. Вот он таких красавцев и рисовал! Чертовски талантливый был парень, хотя в психушке пришлось полечиться. Но рисунки были обалденными…
А Нериум уже сбился с дыхания и почти всю полученную энергию, кажется, истратил. Испугаться, что ведьма получит над ним власть, он не успел — та смотрела на него совершенно спокойно, мысли читать он еще толком не научился, а эмоции от нее пошли какие-то вялые и жиденькие. На вкус так просто тьфу, тухлятина какая-то.
Лена с нарастающим нетерпением смотрела на весьма посредственное шоу.
“И что мне еще покажут интересного, а то уже что-то надоедать стало, — подумала она, вставая. — И чем тут можно каналы переключить или вовсе выключить? О, ухват…
А что, если он просто хотел меня напугать? Мало ли какая цель у этого неадеквата рогатого. Так не тем пугаешь, милый, совсем не тем! Вот показал бы, как только что сведенный готовый годовой отчет на мониторе при сохранении сменяется синим экраном смерти… — от одной мысли по спине побежал холодок. — Или как на электронную почту падает извещение от налоговой, что необходимо не поздней чем завтра предоставить информацию в кратчайшие сроки за две тысячи лохматый год, а у меня ни единой записи не сохранилось…
Нет, меня спецэффектами не проймешь, факт”.
*
По лицу старухи скользнула такая ухмылка, что последняя уродливая зверюга, показанная незадачливым гостем, изобразила что-то вроде мультяшного Змея Горыныча. Бабка даже хихикнула, зараза.
— Челове-е-ек! — проревел Нери одной из трех голов.
— Это ты мне? Или просто продолжение программы? — спросила Лена, поигрывая ухватом.
— Ты умрр-р-ре-ош-ш-шь! — прорычала-прошипела теперь уже снова тьма с глазами, но в форме последней головы — говорить чем-то надо было.
— Н-да? Удивил, тоже мне, — Лена покрутила старческой кистью и вздохнула. — И даже предполагаю, что скоро. И чо?
Нижняя челюсть у головы отвисла, а потом раздался протяжный вздох… Жуткая зверюга, которая местное население довела бы одним своим видом до недельного поноса, вернулась к первому облику — здоровенного парняги с рогами, сидящего на грязном деревянном полу.
Обозрев голый торс с рельефными мышцами, широкие плечи, темные волосы, чуть вьющиеся, спадающие до тех самых плеч, Лена мысленно присвистнула. Ну вот надо же так! Только в ее пространстве появляется практически секс-символ — рога можно сточить, наверное, и вообще это не особо существенно, — а она… старушня! Эх… Она стиснула челюсти, но оставшиеся зубы крошить не хотелось — поди, тут имплантация даже как слово, то есть понятие, не скоро появится. Настроение, было поднявшееся, упало еще ниже, чем было после встречи с зеркалом. Личная жизнь у Лены закончилась почти полгода назад, и вспоминать об этом ей не хотелось — ни саму жизнь, ни ее завершающий этап. Разве что начало…
*
“Как она может так спокойно говорить о смерти? — поразился Нериум, и теперь не без любопытства взирал на ведьму. Старая. Страшная. Действительно, впору помирать. И не боится. Сумасшедшая, наверное… А-а-а, может, жить устала?”
— Жить устала? — озвучил он. — Давай помогу?
— Не дождес-с-с-ся! — ядовитенько ответила та.
Ситуация была патовой.
— Что делать будем? — вопросила ведьма после пары минут молчания, упершись подбородком на сложенные руки.
— А давай ты меня отпустишь, — предложил Нери, то есть Массаракш, уже ни на что особо не надеясь.
Лена почесала затылок. Сказать, что она ничего не умеет? Вроде как опасно — ей же нечего ему противопоставить. Ага, можно подумать, через пару недель будет чего. Как в фанфиках, все умения колдуньи в ней возьмут и проявятся? С другой стороны, если демоняка — а судя по всему, это он и был — до сих пор ей ничего не сделал, то… вспомнился один из любимых анекдотов ее бывшего о сисадмине, его сыне и солнышке, которое восходит на востоке и заходит на западе. Вывод был кристально ясен: говорить она могла что угодно, главное — ничего не трогать. Что недавно было, кроме корриды с метлой? Точно, котел. Вот даже не подходить к нему!