Иисус готовил Апостолов целых три года – и, они в панике бежали, при виде Его врагов. А вот, после Пятидесятницы они дали себя истязать, заключать в тюрьму и, в конце концов, отдали жизнь в свидетельство своей веры. 284 Да, никто не может быть уверен в том, что он претерпит до конца… Но эта неуверенность – еще один повод для смирения и очевидное доказательство нашей свободы. 285 Хотя ты мало что значишь, Господь тобой воспользовался и пользуется для плодотворной работы во славу Его.
Не зазнавайся. Подумай: что мог бы сказать о себе стальной или железный инструмент, который использует ювелир, создающий прекрасное, драгоценное украшение? 286 Что дороже – килограмм золота, или килограмм меди?.. Однако во многих случаях медь служит надежней и лучше, чем золото. 287 Твое призвание, призыв Божий, в том, чтобы направлять, вести за собой, служить, – быть предводителем. Если ты из ложной скромности или неверно понятого смирения, уединишься, замкнешься в своем углу – то нарушишь свой долг орудия Божия. 288 Когда Господь воспользуется тобой, чтобы излить в души Свою благодать, помни, что ты – лишь упаковка, бумага, которую разорвут и выбросят. 289 Quia respexit humilitatem ancilliae suae – «Что призрел Он на смирение Рабы Своей…»
Каждый день я все больше убеждаюсь в том, что истинное смирение – сверхъестественное основание всех добродетелей! Обратись к Матери Божией, чтобы Она научила нас ходить по этой тропе.
ГРАЖДАНСТВЕННОСТЬ
290 Мир ждет нас. Да! Мы любим этот мир пылко, безумно – так, как учил нас Бог: Sic Deus dilexit mundum – «Ибо так возлюбил Бог мир…» А еще потому, что это – наше поле боя в прекраснейшей битве милосердия, в войне за достижение мира Христова. 291 Господь, деликатно и с любовью, позволил нам завоевать для Него всю землю.
Он – всегда столь смиренный – ограничился лишь тем, что сделал это возможным… И уступил нам самую легкую и приятную часть: действие и торжество. 292 Мир… – «Вот наш удел!..», говоришь ты, устремив взгляд и разум в Небо, с уверенностью пахаря, величаво ступающего по своей ниве: Regnare Christum volumus! – «Хотим, чтобы Он царствовал над Своей землей!» 293 «Сейчас – время надежды, и я живу ею. Это не просто фраза, отец, – говоришь ты мне, – это правда».
Тогда… возьми весь мир, все человеческие ценности, которые влекут тебя с такой силой – дружбу, искусство, науку, философию, богословие, спорт, природу, культуру, души людские… – и вложи все это в надежду; в надежду Иисуса Христа. 294 Неуловимое и притягательное очарование мира – всегда и везде… Цветы вдоль дороги – тебя привлекают их краски и запах, птицы в небе, все создания…
Бедный сын мой! Это же так разумно. Если бы они тебя не восхищали, какую жертву ты смог бы предложить Господу? 295 Твое призвание христианина требует пребывания в Боге – и, в то же время, занятий земными делами, такими, как они есть, чтобы вернуть их Богу. 296 Трудно поверить, что можно быть таким счастливым в этом мире, где многие упорно влачат печальную жизнь и пестуют свой эгоизм, будто все кончается здесь, внизу!
Не будь же одним из них, исправляйся каждое мгновение! 297 Мир холоден и кажется спящим. – Часто, из своей обсерватории, ты созерцаешь его пылким взором. Пусть он проснется, Господи!
Укрепи свое нетерпение уверенностью в том, что если мы сможем сжечь дотла наши жизни, пламя охватит все закоулки… – и вид уже будет иным. 298 Преданность – служение Богу и душам, – которой я прошу у тебя постоянно, это не легкий энтузиазм, это совсем другое… Ее берут с боем прямо на улице, видя, как много еще надо сделать. 299 Хороший сын Божий должен быть очень человечным… – но не настолько, чтобы опуститься до развязного невежи. 300 Трудно кричать на ухо каждому, тихо, бесшумно, добросовестно выполняя свои гражданские обязательства, а потом предъявить права и поставить их на службу Церкви и обществу.
Да, трудно… но до чего же действенно! 301 Неправда, что есть противоречие между хорошим христианином и лояльным гражданином. Ведь Церкви и Государству, которые законно исполняют полномочия, возложенные на них Богом, сталкиваться незачем.
Врут (именно врут!) те, кто с этим спорит. Это они, во имя ложной свободы, любезно бы согласились, чтобы мы, католики, вернулись назад, в катакомбы. 302 Вот задача гражданина-христианина: способствуй тому, чтобы любовь и свобода Христовы господствовали во всех проявлениях современной жизни – в культуре и экономике, в работе и отдыхе, в семье и в обществе. 303 У сына Божия нет «классового сознания». Его трогают беды всех людей – и печется он о том, как разрешить их в духе справедливости и милосердия нашего Господа и Спасителя Иисуса Христа.
Об этом сказал уже Апостол, написавший нам, что нет лицеприятия у Бога. А я, без колебаний, истолковывал его так: нет другой расы, кроме расы детей Божьих! 304 Мирские люди упорно хотят, чтобы души как можно скорее утратили Бога, а потом – весь мир. Не любят они наш мир – эксплуатируют, других топчут.
Не попадись на этот двойной обман. 305 Есть люди, которые весь день горюют и маются. Все беспокоит их, даже спят они с навязчивой мыслью, что сон – единственное бегство от реальности, вот-вот прервется. А просыпаются – с неприятным, тяжким чувством, что впереди еще один день.
Многие забыли о том, что Господь поселил нас в этом мире лишь временно, по пути к вечному блаженству, и достичь его смогут только те, кто идет по земле с радостью детей Божиих. 306 Веди себя как гражданин-христианин, являя людям разницу между грустной и радостной жизнью; между нерешительностью и смелостью; между лицемерием, оглядкой – и простотой, цельностью. Одним словом, между мирским человеком и сыном Божиим. 307 Остерегайся очень важной ошибки – не думай, что благородные и законные привычки и требования твоего времени или окружения нельзя ни упорядочить, ни согласовать со святостью нравственного учения Христа.
Заметь, благородные и законные… Другие просто не имеют права на существование. 308 Нельзя отделять религию от жизни – ни в теории, ни в повседневности. 309 Иногда кажется, что там, у горизонта, встречаются небо и земля. Запомни, что на самом деле они встречаются в сердце сына Божия, в твоем сердце. 310 Мы не можем сидеть, сложа руки, когда хитроумное преследование обрекает Церковь на смерть от удушия, изгоняя ее из общественной жизни, и в первую очередь – из образования, культуры, семьи.
Это не наши права, а Божии. Если Он возложил их на нас, католиков, то лишь затем, чтобы мы их осуществляли! 311 Многие вещи – материальные, технические, экономические, социальные, политические, культурные… – просто брошены или отданы в руки тех, кто не озарен нашей верой. Тогда они мешают духовной жизни, образуя как бы заповедник, отгороженный от Церкви и ей враждебный.
Христианин, кем бы ты ни был – писателем, ученым, политиком, рабочим, – ты обязан освящать их. Вспомни, что пишет Апостол: все «совокупно стенает и мучится доныне, ожидая освобождения от рабства тлению в свободу славы детей Божиих». 312 Не стремись превратить мир в монастырь, это непорядок… Но не стремись и превратить Церковь в земное учреждение – это предательство. 313 Как грустно, когда человек мыслит по-кесаревски, не понимая, что другие граждане свободны в том, что оставил Бог на суд людям. 314 «Кто сказал, что для святости надо уединиться в келье, в пещере, в горах?» – удивленно спрашивал себя добрый отец семейства. И добавлял: «Тогда святыми были бы не люди, а кельи и горы. Наверное, мы уже позабыли то, что Господь сказал каждому из нас: будьте святы, как свят Отец ваш Небесный…»