– Почему на запчасти? Тягач у тебя вполне сносный и на ходу – так и продадим там. Курс рубля-то какой – видел? А за такие деньги его там даже с нашим интересом с распростертыми объятиями примут.
Затем он пустился в рассуждения о тонкостях транспортировки, финансовых и таможенных вопросов, филигранно оперируя кучей терминов, что вообще слабо вязалось с его внешним видом.
– Да вы прям Енисей вспять пускаете! – усмехнулся Баклажанов.
– Енисей – не Енисей, а потом еще в Африку или в Афганистан их оттуда продаем – там уже по ходу пьесы смотрим!
Борух стоял как оплеванный, слушая этого простецкого на вид мужика, так и сыпавшего идеями как из рога изобилия и активно вытиравшего ноги о его самооценку. В тот момент ему казалось, что сам он не то что не генерировал идеи, а даже и не начинал. «Говорила маменька, что в детстве ты умнее был – умнее на порядок! – подумал тогда Баклажанов. – Только чудо тебя и спасет!».
Но все это случилось в некоем обозримом будущем, а утром одного весеннего дня Баклажанов появился на грузовой стоянке. Жизнь уже начинала кипеть, и фуры одна за другой уходили в рейсы. Техника Боруха тоже разъезжала тогда в разных концах страны, кроме одного единственного тягача. С ним в последнее время Баклажанова преследовали постоянные неудачи. Он, словно молодой и дерзкий скакун, вечно выказывал свой норов, часто ломаясь, и Борух решил-таки обратиться к силам не только земным, но и небесным. За представителем небесных Баклажанов съездил еще с раннего утра и привез его с собой на стоянку.
С отцом Владимиром Борух познакомился давно, лет пятнадцать-двадцать назад. Баклажанов всегда освящал свои личные машины, и в поисках того, где это сделать впервые, он в свое время объездил несколько городских православных храмов. Тогда это ничем не закончилось, потому как тамошние батюшки со своими прихватами скорее походили на топ-менеджеров, нежели чем на служителей культа. В итоге Борух решил продолжить поиски подальше от цивилизации, поскольку люди там чище и дело свое знают куда лучше.
– Батюшка, у меня к Вам просьба, – начал тогда Баклажанов, подойдя к отцу Владимиру.
– Слушаю Вас! – ответил тот. – Как Вас зовут?
– Меня зовут Борух.
– Вы точно по адресу, молодой человек?
– Определенно! Я бы хотел освятить свою машину, – ответил на тот момент моложавый Баклажанов.
– Хорошо. Вашему решению я рад. Отгоните ее к той части собора и откройте капот, двери и багажник. Я скоро подойду к Вам, – сказал отец Владимир.
И действительно, вскоре он появился со всеми необходимыми атрибутами.
– Благословляю сию колесницу и ее хозяина! – торжественно начал тогда он, щедро поливая машину и Боруха святой водой.
Так он благословлял и далее все колесницы Баклажанова вне зависимости от стран их происхождения, ибо религия границ и наций не ведает. С этой же целью отец Владимир приехал тогда и на стоянку, но уже освятить тот упрямый тягач. Одет он был по-мирски, но вскоре переоделся согласно случаю и начал ходить вокруг тягача, сначала чуть присматриваясь, будто добиваясь расположения, а затем уж читая молитвы и размахивая кадилом, чем довольно быстро привлек внимание людей. Водители, копошившиеся у своих грузовиков, и немногочисленный персонал стоянки не часто были свидетелями подобного ритуала и с явным интересом наблюдали за происходящим. Не прошло и минут десяти, как один из водителей подошел к Баклажанову и, присев на корточки, начал наблюдать за процессом, что называется, из первых рядов. Борух прекрасно знал его – тот частенько даже выручал его водителей разными мелочами.
– Борисыч, за гайки я с людьми поговорил, – сказал он вполголоса, – привезут и на твою долю. Ты ж меня спрашивал за гайки для подушки тележной!
Пару дней назад Баклажанов действительно говорил с ним касательно крепежей для пневмоподушек одного из прицепов, поскольку они были в большом дефиците. В разговорах с ним Борух частенько даже забывал о сути, он просто с упоением слушал его неповторимый «гэкающий» выговор, а зачастую буквально и записывал сказанное, ибо такого никто бы не набрал ни в одной лингвистической экспедиции. Одет тот был в шерстяную шапку, приподнятую колом на макушке, за что и получил прозвище «Митрополит».
Феномен человека в шапке «лебедем» (краткий экскурс)
История головных уборов как таковых насчитывает не одну тысячу лет. В древности у первобытных народов в их формировании преобладали в основном религиозные мотивы. Индейские воины украшали себя диадемами из перьев различных птиц и рогов животных, история которых, так или иначе, уходила корнями в местные религиозные обряды. Все это в дальнейшем переплеталось с мотивами военно-охотничьими, что выражалось в украшении себя трофеями, добытыми в боях и на охоте. Попав в сферу государственно-духовную, градация шла дальше. У военных появлялись свои головные уборы, подчеркивавшие ранги и звания, а у священников свои. Разумеется, на историю формирования головных уборов косвенно влияли места их возникновения, климат, вероисповедание и еще десятки факторов. Некая негласная градация присутствовала и в социально-бытовой сфере. Представители высших классов и «голубых кровей» или их подражатели всегда пытались подчеркнуть свою избранность, что в итоге породило целый культ женских шляп и шляпок, столь бурно обсуждаемых на светских раутах. Но сколько ни рассуждай о мотивах возникновения головных уборов, истории их формирования и распространения, основной их миссией является определенно практическая. Можно сколь угодно долго украшать себя перьями птиц, рогами животных и лавровыми венками – на грузовой стоянке в трескучую питерскую зиму от них теплее не станет.