Что до генеральских, то они находились на вершине пирамиды и были потребностями духовными, представлявшими собой индивидуальную самореализацию и воплощение осознанного в жизнь. Как? Ну, по зрелости лет открыл чемодан с багажом и раздавай, как умеешь. «Единственная похвальная цель данного рождения – обратиться вовнутрь и достичь реализации. Больше здесь делать нечего», – словно вторил Маслоу Рамана Махарши.
Именно этой самореализации духовно наполненного индивида, являющейся высшей ценностью и смыслом жизни, так и не сумел достичь Печорин, а в генералы-то он метил. Как следствие, он выработал в себе комплекс «маленького человека», будучи не в силах что-то изменить. Комплекс этот по силе действия, пожалуй, разрушительнее комплексов зенитно-ракетных и обращен он был уже против него самого. Противостоять ему он был не в силах и в итоге сожрал себя изнутри и умер в 30 лет по пути из Персии.
«Будет и того, что болезнь указана, а как ее излечить – это уж Бог знает», – писал Лермонтов в конце предисловия к роману. Что же это за болезнь, сгубившая Печорина, и над названием которой люди бьются уже не один десяток лет? Это синдром «И чё?», порождающий в человеке безвольное равнодушие! Об этот набор букв разбиваются теории любого толка на пути в поиске себя. «И чё?» – это путь слабых. Да-да, дорогой читатель, Печорин был слаб, как бы ни тяжело будет это принять его поклонникам. Был ли среди них Баклажанов – вопрос сложный, скорее ближе ему был Арбенин.
Александр Сергеевич Арбенин. «Я хочу рассказать вам…»
Перечитывая в очередной раз прозу Лермонтова, Баклажанов наткнулся на одно эссе, датированное примерно годом ранее начала работы над «Героем нашего времени». Оно было очень короткое, явно не законченное, и об истории его создания было мало что известно. Называлось оно «Я хочу рассказать вам…». Перечитывая эссе, Боруху раз за разом все больше казалось, что между главным героем и Печориным было что-то общее. Скорее у него это было на уровне ощущений, поскольку «имен, паролей и явок» он предъявить не мог, но сердце врет не часто.
«Александру Сергеевичу Арбенину было 30 лет – возраст силы и зрелости для мужчины, если только молодость его прошла не слишком бурливо и не слишком спокойно». С рождения он рос избалованным ребенком и «умел уже прикрикнуть на непослушного лакея», а с 7 лет и вовсе уже неплохо видел людей, с презрением улыбаясь на «низкую лесть толстой ключницы». С раннего детства ему была присуща та же страсть к разрушению, которой сполна обладал и Печорин. Именно из-за печоринского эго погибают черкешенка Бэла и Грушницкий и разочаровывается в дружбе Максим Максимыч, а Мэри и Вера страдают от неразделенной любви. «В саду он (Арбенин) то и дело ломал кусты и срывал лучшие цветы, усыпая ими дорожки. Он с истинным удовольствием давил несчастную муху и радовался, когда брошенный камень сбивал с ног бедную курицу».
Чем чаще Борух искал сходства у этих героев, тем больше их находил. Это и «железное телосложение», которое помогло маленькому Саше превозмочь корь, и «раннее развитие умственных способностей», и, наверняка, многое другое, если бы у эссе было продолжение. «Если бы, если бы», – лишь размышлял Баклажанов, а Анри Этьен уже все давно сказал.
В сухом остатке это были два разных произведения, два героя и две судьбы, как две параллельные прямые – для Евклида все очевидно, но Борух Евклидом не был. С каким-то дьявольским остервенением он упорно продолжал искать точку соприкосновения, педантично и безжалостно вынимая из себя душу.
«30 лет», – крутилось в голове у Баклажанова. – Эта цифра была для них словно водоразделом. Один в этом возрасте ушел из жизни, повествование же о другом с него только начиналось. А если предположить, что две прямые – это линии жизни каждого? Тогда получается, что одна оборвалась и перешла в другую, а точкой и были эти «30 лет»? Если так?».