— Да, — вяло отозвалась девушка и густо покраснела.
— Так это студентка твоя, — засмеялась Нина. — Проходите, девушка, и чувствуйте себя как дома. И не бойтесь его, он только с виду грозный, — Нина пропустила несчастную в квартиру, проводила ее в кабинет и сразу же наткнулась на ножницы, которые спокойно лежали на письменном столе. Ругая себя за рассеянность, она вернулась в свою комнату, обрезала блестящую тесьму и, подхватив подарок, сообщила мужу, что уезжает.
— Передавай отцу привет и скажи, что я приеду к семи, — широко улыбнулся супруг и закрыл за Ниночкой дверь.
Скандал вспыхнул на пустом месте. Не успела Ниночка переступить порог отчего дома, как отец увлек ее в свой кабинет, усадил на стул и стал носиться по комнате, держа в руке какой-то листок бумаги.
— Что с тобой, папа? — растерянно спросила Нина, наблюдая за странными маневрами отца.
— Нет, ты только послушай, что в Москве творится! Средь бела дня магазины грабят, и кто бы ты думала! Молодая девушка! Смотри, фоторобот со слов очевидцев составили, — сунув под нос Нине лист, возбужденно сообщил отец.
— Разыскивается особо опасная преступница, — прочитала Нина и непонимающе посмотрела на отца.
— Знаешь, что эта девчонка учудила? Совершила вооруженное нападение на ювелирный магазин и похитила золотых украшений на сумму…
— Бред какой-то, — прервала отца Нина. — Откуда это у тебя?
— Откуда, откуда… — проворчал отец. — Из органов ко мне приходили. Интересовались, не засветилась ли эта идиотка у меня. В опасное время живем, Нина! В опасное! Это я к тому говорю, чтобы ты…
— Папа!!! — закричала Нина, сообразив, к чему клонит отец. — Ну причем тут…
— Притом!!! — заорал Ян. — Я живу как на бочке с порохом. Не ограбят, так посадят в любой момент! А ты…
— Пап, я вот тут кое-что принесла, — застенчиво перебила его Нина и положила на стол перед отцом блокнот со своими эскизами. Момент был не самый подходящий, мало того, совсем не подходящий, но терпеть дальше и молчать не было никаких сил.
— Что там у тебя? — заинтересованно приподняв брови, спросил отец, открыл блокнот, и брови его мгновенно поползли к переносице.
— Это… ну, то, что в блокноте… Это в какой-то мере мое видение, — пролепетала Ниночка. — Очень хочется придать этому иной вид, не без твоей помощи, конечно. Ты поможешь мне?
— И не подумаю даже! — рявкнул отец, захлопнул блокнот и забросил его в дальний угол комнаты. Он понял, что погорячился, когда посмотрел на дочь. Смутился, пригладил густые, тронутые сединой волосы, неуклюже полез в стол за сигаретами, трясущейся рукой попытался прикурить, а она все смотрела на него, не мигая, и во взгляде ее дымчато-серых глаз плескались боль и отчаяние.
— Нина, — тихо прошептал он, пытаясь преодолеть внезапно возникшую в горле хрипоту, — не нужно так реагировать, доченька. Успокойся, я же тебе только добра желаю, — отец вновь открыл ящик стола, достал шоколадку и положил на стол перед Ниной. Это был запрещенный прием: дочь с детства обожала шоколад и за плитку сладкого блаженства могла простить любые обиды. Но сегодня…
— Убери, — пропищала она, с отвращением сморщилась и вылетела из комнаты, оставив растерянного отца одного.
Хлопнула дверь туалета. Ян бросился вслед за дочкой и настойчиво постучался в дверь — Ниночка не отвечала, но звуки, долетевшие до ушей отца, ясно свидетельствовали о том, что с дочерью не все в порядке.
Из кухни показалась недовольная Елизавета Модестовна.
— Что расшумелись? — заворчала экономка. — Покоя от вас нет никакого! Носятся туда-сюда, орут как полоумные, пироги мешают печь…
— Не ворчи, — хмуро отозвался Ян. — Беги доктору звони. Нину тошнит. Заболела.
— Заболела, — передразнила экономка, — типун тебе на язык. Беременная она! Я как на нее глянула сегодня, сразу все поняла.
Из туалетной комнаты показалась бледная Нина. Версию Елизаветы Модестовны относительно своего состояния она услышала, и теперь растеряно хлопала глазами.
— Пап, кажется, Елизавета Модестовна права, — неуверенно пролепетала Ниночка. — Пап, по-моему, я действительно в положении. Меня уже неделю тошнит, голова кружится, и еще все время хочется кого-нибудь убить, особенно Мамуку. Он сегодня пел в ванной, так я еле сдержалась, чтобы его не придушить.
— Точно, беременная, — с уверенностью сказала экономка и сгребла Нину в объятья.
— Господи, радость-то какая! — воскликнул отец и заплясал вокруг обнимающейся парочки. — Теперь, надеюсь, ты угомонишься.