– Некоторые люди просто не в состоянии заткнуться. У Джоби рот не закрывается.
Сэмюэль уставился на свою замотанную бинтами кисть, а я тем временем стерла кровь с его пальцев. Я была с ним полностью согласна.
– Джоби всегда выискивает жертву среди тех, кто, по его мнению, слабее, – рассеянно ответила я, продолжая оттирать кровь.
– Если он считает меня слабым, зачем тогда дружков привел? – возмутился Сэмюэль, по-своему понимая мои слова. – Почему не захотел драться один на один?
– Слабым не в физическом смысле, – попыталась объяснить я. – Ты просто другой, поэтому уязвим. Остальные ребята тебя не знают, так что Джоби может просто наговорить гадостей и настроить всех против тебя. Ты же спихнул его с сиденья. Унизил. Думаю, он просто ждал подходящего момента, чтобы отомстить.
– Возможно. Я расквасил ему нос. Меня выгонят из школы. Все то же самое, что в резервации. Там меня тоже обзывали полукровкой, только для тех задир я был слишком белым.
В его голосе слышалась горечь. Уголки губ были опущены.
– А разве одноклассники в резервации не знали тебя с детства?
Он кивнул.
– Но почему тогда… В смысле, разве после стольких лет они обращали внимание на цвет твоей кожи?
– Большинство не обращали, – признал он с неохотой. – У меня были друзья, девушка. – Его взгляд скользнул по мне.
– Мне кажется, многие не так уж предвзяты, если позволить им узнать тебя поближе, – предположила я.
– Если они не знают или недолюбливают меня, это не мои проблемы, – гордо заявил Сэмюэль.
– Глупости какие, – фыркнула я.
Сэмюэль сверкнул глазами и сжал зубы.
– Меня, знаешь ли, тоже общительной не назовешь, – добавила я. – Мне больше нравится быть одной, но я же не жду, что все узнают и полюбят меня, если я намеренно держусь от всех в стороне. – Каменное лицо Сэмюэля не дрогнуло, и я на секунду умолкла, но потом продолжила: – Миссис Гримальди говорит: раз уж построил вокруг себя стену, не злись, если никто не захочет через нее лезть.
– Легко тебе говорить, – огрызнулся Сэмюэль, окинув гневным взглядом мои светлые волосы и голубые глаза.
– Да брось, Сэмюэль! – возразила я. – То, что я белая, не значит, что я не отличаюсь от большинства. И не притворяйся, что не заметил.
Он презрительно встряхнул головой и высвободил руку. Но я в любом случае уже закончила. Оставалось только собрать окровавленные салфетки и завернуть их во что-нибудь.
– И со многими ты разговаривал с тех пор, как приехал? – тихо спросила я. – Если не считать меня.
Сэмюэль промолчал, да я и не ждала ответа.
– Везде есть придурки. Джоби – просто отморозок и, пожалуй, заслужил получить по морде, – примирительно сказала я. – Но не надо думать, что с тобой не дружат исключительно из-за внешности. Мне, например, нравится, как ты выглядишь.
Мои щеки ярко покраснели. Я схватила аптечку и выскочила в проход, чтобы вернуть ее на место и заодно выкинуть окровавленные салфетки.
– Все в порядке? – спросил водитель, когда я закрепила жестяную коробочку на липучках.
– А?
– Кровь остановилась? – уточнил мистер Уокер.
– А, да. Я все сделала. Больше не течет, – промямлила я.
Когда я вернулась на место, Сэмюэль уже продел руку в рукав и застегнул куртку, чтобы спрятать окровавленную футболку. На коленях у него лежал «Грозовой перевал». Я села, и Сэмюэль без лишних слов приступил к чтению. Разговор явно был окончен. Мне оставалось лишь достать из рюкзака большой зеленый словарь.
– Что это вообще за имя – Хитклифф? – проворчал Сэмюэль, продираясь через очередную порцию текста.
Оставалось меньше пяти страниц. Книга далась нам нелегко.
– По-моему, имя еще ничего, в отличие от его характера, – честно призналась я. – По крайней мере, не скукота какая-нибудь типа Эд или Гарри. Романтическое имя.
– Но у него даже фамилии нет! Просто Хитклифф. Как Мадонна или Шер.
Я удивилась, что он вообще знает, кто такие Мадонна и Шер. Сэмюэль не был похож на человека, который слушает такую музыку. Впрочем, я понятия не имела, что он на самом деле слушает.
– По-моему, то, что у него нет фамилии, лишь подчеркивает его одиночество, – задумалась я. – Все вокруг носили длинные пафосные имена, а Хитклифф нет. Он просто цыганский мальчишка – без корней, без семьи, даже без фамилии.
– Да, наверное, – кивнул Сэмюэль. – Для навахо имя имеет большое значение. Каждому ребенку при рождении дают тайное имя на нашем языке. Его знают только родные, сам ребенок и Бог. Его нельзя никому говорить.
– Правда? – восхищенно спросила я. – А какое у тебя?