И опять удар. Все тело у девчонки содрогается. Помимо боли от кнута, еще отдается в плечах и теле от жуткого сотрясения.
Снова команда:
- Пять!
И опять палач из-за всех силы бьет. И лопается кожа, и кровь буквально стекает ручейком.
Августина молчит...
Генерал-орк спрашивает:
- А теперь ты скажешь?
Девушка продолжает молчать. Палач вопросительно смотрит на генерала. Тот видит, что пленница упрямиться.
И отдает приказ:
- А теперь поджарим ему грудь! Смажьте хорошенько ее маслом, чтобы не сразу сгорела!
Палачи полили себе жирную жидкость на лапы. А потом их руки сунулись к обнаженной груди девчонки.
Грубые, длинные, толстые лапы орков мяли девушке бюст и клубничные соски.
Августина ощутила невольное возбуждение. И нагая грудь разом отвердела, и стала жесткой. Девушка даже застонала, на сей раз не отболи, а от возбуждения. И действительно, орк хоть и медведь, но при этом и белковый самец, который женщину не может не возбудить.
Августина пробурчала:
- Какой стыд...
Наконец-то орки кончили ей мять груди. И оставили их такими блестящими.
Палачи взяли в руки факела, окунули из в жаровню и подожгли.
Затем поднесли к обнаженной груди Августина. Девчонка ощутила ужасную боль. Не сразу, она была сильной. Но смазанные маслом соски нагрелись, и ощущали теперь жесточайший ожог. Причем дьявольски жестокий и чрезвычайно мучительный.
Августина застонала, а затем стала выть... Какой это ужас...
Палачи водили по груди и ухмылялись.
Генерал-орк уже в который раз спросил:
- Ну скажешь, где вы партизанки прячете оружие?
Несмотря на ужасающие страдания Августина нашла в себе силы, дерзко ответить:
- Партизанки? А разве вы нас не называли террористками?
Генерал-орк ухмыльнулся и ответил:
- Хочешь, чтобы тебя называли террористкой? Что же изволь! Ну будешь говорить террористка?
Августина дерзко ответила, перенося ужасную боль:
- Нет! Не скажу!
Генерал-орк приказал:
- А сейчас сломайте этой дерзкой девчонке пальцы на ногах.
Палачи сдали доставить из повешенных на стене щипцы.
Генерал их неожиданно оборвал:
- Сломайте ей пальчики раскаленными щипцами!
Истязатели понимающе закивали. И достали щипцы, которые, уже
заранее были накалены на электрической плите. И вот палачи подошли к Августине.
И один из них держа в руках красные от жара щипцы наклонился в ее закованной ножке. И схватил девчонку за мизинец. И раскаленное железо, взяло и вцепилось в маленький пальчик красавицы. И стал его выкручивать, и ломать.
Боль был двойная. И от прикосновения красного от жара железа палило кожу, тоненькие косточки ломались. Августине также продолжали палить и босые пятки, и растягивать ее тело на дыбе, и с грузом на ногах.
Генерал-орк грозно спросил:
- Будешь говорить!
Августина рявкнула:
- Не дождетесь!
Генерал приказал:
- Ломайте ей пальцы, все до одного!
Палач продолжил, медленно, но очень мучительно и жестоко ломая пальчики на босых ногах девушки. И это так больно, что Августина невольно стонала. Хотя терпела из всех сил. Но сколько можно держаться. Как мучительно и жестоко. Вот уже истязатель сломал и мизинец на левой ноге и на правой. Что чрезвычайно больно.
Затем взялся и за безымянные пальчики.
Генерал-орк приказал:
- А теперь давайте еще и нанесите несколько ударов раскаленной проволокой по спине!
Проволоку уже нагрели на электрической плите. И поэтому на ней была специальная рукоятка, а сам палач был в перчатках.
И вот он поднял свою красную от жара плетку. Подошел к девчонке и огрел ее из-за всей силы.
Августина взяла и вскрикнула, ощутив дикие страдания. И девчонка забилась в конвульсиях. А еще продолжили и бить, по спине раскаленной проволокой, и жарить голые пятки, и обнаженную грудь, и ломать пальчики на ногах, и еще растягивать на дыбе.
Вот такое сочетание всего и ужаса:
Генерал-орк спросил:
- Будешь говорить?
Августина прошипела: