Саймон в изумлении повернулся к спутнице.
— Поверить не могу, ты извиняешься… Что за чудеса?
— Хе, просто способ вернуть тебе хорошее настроение. Брось, не принимай всерьез. И не забудь, у нас скоро прием у местных властей, так что надо подготовиться.
— Я боюсь, что буду весьма расслаблен и хотеть баиньки. Не могут они устроить прием завтра, ты не интересовалась?
— Нет. И я думаю, это будет крайне невежливо с нашей стороны — просить отсрочки. Сама императрица хочет с нами встретиться, находит для этого время, а мы будем капризничать?
— Да, звучит не очень, — признал Саймон. — А как же я в таком состоянии буду впечатление на императрицу производить? Мы же должны понравиться, чтобы нам помогли в нашем путешествии.
— Да нам вроде как и не мешали до этого, — удивилась чародейка. — Наоборот, очень радушно встретили. К тому же, твоя харизма ведь никуда и не делась! Наоборот, стала только сильнее. Предстанет Саймон пред очи императорские, а сам весь такой расслабленный, весь такой нежный, распаренный, свеженький, розовенький и беспомощный… Какая женщина устоит перед такой няшечкой, такой ути-пусечкой, которую так и хочется обнять и пожамкать!
— Да ну тебя! — фыркнул бард.
— Ха-ха-ха!
— Кинулся бы чем-нибудь, да лень.
— Вот-вот, кинулся. Я ведь еще с первой встречи нашей помню, что ты любитель покидаться всякими шишками в людей! Что, думал не помню? Ха-ха, я все помню!
— Что?! Сама меня изводила всячески совершенно необоснованными подколами, вместо того, чтобы спать!
— Необоснованными? Это после твоего кулинарного шедевра-то они необоснованные?
Час быстро пролетел в приятном расслаблении и дружеских спорах, и незаметно томная нега сменилась бодростью и жаждой деятельности. Чародейка хихикала над бардом, который забыл уже о своих размятых мышцах и суставах, и теперь подпрыгивал от желания куда-нибудь идти.
— Ух! Я прямо чувствую, как наполняет меня новая сила! Беру назад все слова обидные, что про массажиста я говорил. Воистину, он маг и чудотворец. Меня прям распирает, как бы не лопнуть от энергии такой!
— Не волнуйся, — успокоила друга Лайза. — Через несколько часов пройдет, спать будешь сегодня как убитый.
— Мдя? Тогда надо поторопиться на императорский прием, коли так. Пока, значится, действует.
— Успеется. Ты лучше вот о чем подумай — что дарить императрице?
— Д-дарить?.. — заикнулся Саймон и даже прекратил свою беготню по комнате.
— Дарить, — кивнула Лайза. — Вы продолжайте, друг мой, продолжайте. Когда вы так бегаете в этом полотенце, активно жестикулируя, у меня какие-то смутные ассоциации возникают. Что-то там из древнего мира, тог и сенатских выступлений.
— Шутишь?
— Нет, почему это? — удивилась чародейка. — И правда возникают.
— Да я не про это, — отмахнулся Саймон. — Если хочешь, я тебе потом целое театральное представление изображу, "генерал Клавдий в Сенате". Ты про дары рассказывай давай.
— Ловлю на слове, — отметила девушка. — А про дары все просто и понятно. Я бы даже сказала — банально и незатейливо. Джулия прямым текстом нам сказала, что они нас считают за послов. Неведомо чего, правда, но пусть. А послы на приеме у правителя государства, в которое они прибыли с посольством, следуют церемониалу и протоколу. Коии предусматривают взаимное дарение всяких милых безделушек. Как знак взаимного уважения, симпатии и прочих добрых намерений.
— Ааа, да не рассказывай ты мне про дипломатический протокол и посольский обычай! Чай, не совсем уж варвар из глухой деревни пред тобой стоит, а цельный бард, который по долгу службы в разных местах отирался, в том числе и при дворах разных сиятельных, могущественных и влиятельных.
— Тогда что ты от меня хочешь? — пожала чародейка плечами, наливая себе еще стакан апельсинового сока.
— Лайза! У нас времени нет!
— Что — Лайза? Если ты намекаешь, что надо спешить, то — нет. Время у нас есть. За нами же еще не пришли, не позвали готовиться к приему. Или ты думаешь, что мы перед императрицей прямо в полотенцах этих предстанем? Но дело в том, что у нас особых даров-то и нет, поэтому это время нам вроде как и ни к чему. Не будем же мы сейчас что-то мастерить? Ну, в принципе, из ножки кресла можно статуэтку выстругать… И вообще, чего ты нервный такой стал? Раньше ты мне больше доверял как-то. Вроде не первый день знакомы, мог же уже научиться различать, когда дело плохо, а когда я просто дурачусь, потому что у меня есть план?
— Извини, — Саймон присел на край своего кресла. — Я действительно стал более нервный и дерганый. Раньше как-то веселее ко всему относился. Без лишней серьезности. Да, бывало страшно, бывало реально опасно. Но я был уверен в лучшем исходе. А может, просто не задумывался об этом. Или мне было все равно. А потом… ну, после…
Бард мимолетом коснулся шеи, украшенной ожерельем шрамов.
— А потом как топором отрубило, — закончила фразу чародейка, вызвав укоризненный взгляд друга. — Теперь-то чего тебе бояться? Все! Ты уже испытал самое плохое и страшное, что только может случиться в жизни! Ты умер. Что, ну вот скажи мне, что еще тебя может теперь испугать? В любом деле самый худший итог — смерть. Но для тебя даже она будет не впервой.
— Хм. С такой позиции я об этом не думал, — признался Саймон.
— Ну вот, подумай! — улыбнулась Лайза. — А о подарках не беспокойся. У меня припрятан маленький сувенир на всякий случай. Так, кулончик с камушком. Но он красивый, а я надеюсь, от нас и не ждут особых изысков. Так что если мне отдадут мои штаны, то с пустыми руками мы не останемся. А тебе вообще думать нечего! Ты же бард. Спой что-нибудь.
— Эх, — махнул рукой Саймон. — Я подумал об этом. Но у меня даже гитары нет! Взял одну с корабля, так она с ребятами осталась, когда нас хильдар встретили.
— Какая это у тебя? — поинтересовалась Лайза. — По-моему, ты за это путешествие целую кучу гитар растерял.
— И не говори, — вздохнул бард. — Я не как некоторые, я считаю гитару лишь инструментом, не более. И стараюсь не привязываться. Но все же обычно по несколько лет ходил с одной и той же! А тут почти каждый месяц. Эх…
— Ну ладно тебе, не переживай. Найдется же у хильдар для тебя гитара. Или какой-то похожий инструмент. На крайний случай можешь просто рассказать что-нибудь. Или сыграть генерала Клавдия. А вообще, Джан Ли с командой тоже обещали доставить в Камалон. Так что заберешь инструмент у них чуть позже.
— А ты знаешь… — проговорил бард задумчиво. — Разве их обещали доставить? Вроде речь шла только о том, что за ними пришлют транспорт.
— Да брось, куда их еще везти на этом транспорте? — отмахнулась чародейка, однако задумалась.
— Слушай, Лайза, — начал Саймон после недолгого молчания. — Я давно тебя спросить хотел — как ты умудряешься столько всего держать в карманах своих брюк? Я видел, что ты хранишь там ножик, без ножен. А он ведь острый. Как это тебе удается? И в Белом Лесу ты из карманов достала кучу всяких снадобий для чернения моего ножа. Как это все там помещается?
— А, это практическое воплощение многомерной геометрии. Мешкообразное пространство карманного измерения.
— Ась?
— Э… Аналог магического безразмерного сундука. В магии есть возможность наложить заклинание на какую-нибудь емкость, чтобы она стала внутри больше, чем снаружи. Это применяется к дорожным чемоданам, сумкам, палаткам, домам. Помнишь башню в Белом Лесу? Она внутри гораздо просторнее, чем кажется снаружи. Это очень удобно, можно с комфортом разместиться на крайне ограниченной площади. Или сложить в одну сумку огромную кучу вещей. С учетом того, что вес при этом остается небольшим, такой багаж оказывается просто мечтой путешественника.
— Да уж! — покивал бард согласно.
— У меня другой принцип, но тот же эффект. Можно сказать, что в моих карманах на самом деле пусто. Они лишь проход в складку пространства, существующую в другом измерении. В нем я могу безопасно хранить всякие нужные мне вещи. Небольшие, разумеется. Ограниченные шириной кармана. Так что клеймор я оттуда не достану. А всякие мелочи — в любой момент. Отличная штука, позволяющая держать все под рукой.