Меня опять разбудили. На этот раз что-то еще более необычное.
Приятный звук шкворчащей яичницы и невероятный запах слегка подгоревшей яичной корочки. Живот сжался в офигенном спазме, а глаза сами по себе раскрылись. Казалось, это продолжение моего счастливого сна. Но это была жизнь. И такая жизнь мне нравилась…
Тело само по себе поднялось, а ноги сами повели меня к источнику необычных для этой квартиры ароматов.
— Привет! — я поздоровался, а Кира неловко выронила кухонную лопатку и стала натягивать ближе к коленкам мою светло-голубую футболку. Никогда не думал, что мои вещи выглядят так… сексуально еще на ком-то кроме меня.
Кушать перехотелось моментально. Зато мой приятель вспомнил, что иногда стоит просыпаться. Демонстративно встопырился, проглядывая даже сквозь плотную ткань домашних спортивных штанов.
Взгляд Киры на мгновение застыл на моей выпуклости, а я с огромнейшим трудом не набросился на нее. Я голодный, словно тигр! И я на грани. Но я не хочу ее спугнуть, опять… Кира — не такая, как девушки, с которыми мне доводилось раньше иметь дело. Я это понял… Но так трудно учиться на собственных ошибках, когда рядом это сексуальное чудо.
— Привет! — она смущенно отвела взгляд в сторону, и в этот момент яйца в сковороде «стрельнули» и несколько брызг полетело на ее прекрасную белоснежную кожу. — Ой! — тихонько пискнула она, а я подбежал к ней, как угорелый.
— Болит? — ее хрупкая ладошка полностью вместилась в мою ладонь. Девушка мотнула и попыталась отстраниться. А я с силой захватил ее ладошку и боялся отпустить. Не знаю, что переломилось во мне этой ночью. Я себя не узнаю…
— Кушать будешь? — доверчиво глянула на меня своими огромными зелеными глазками. — Все, что нашла в твоем холодильнике! — полуулыбка ей шла куда лучше, чем смущение и отчаяние.
Я кивнул, после чего Кира ловко положила яичницу в тарелки, а потом откуда-то достала волшебный летний салатик с потрясающим ароматом. Я ел за обе щеки. Раньше я не понимал этого выражения. А вот сегодня. Наконец, понял…
Она с удовольствием смотрела за тем, как я ем, уперев свой подбородок на ладошку и облокотившись рукой на стол. И мне было так легко… Опять!
И когда я решил помыть свою тарелку, Кира завила, что сделает это сама. Она выглядела так привычно подходяще на моей кухне. И я с интересом наблюдал за всеми ее действиями.
Я мог все стерпеть! Я старался.
Но когда ее… то есть, моя футболка задерлась, обнажая ее белоснежную кожу на ягодицах, когда она наклонялась за второй тарелкой в раковине, я чуть не сдох. Я больше не мог. Мой мозг отключился, снова. А тело опять жило собственной жизнью.
Намыленная тарелка застыла в ее руках, когда я встал на критическом расстоянии сзади. Она не дышала. А мой пульс забился, словно после стокилометрового марафона.
Хотелось стянуть, разорвать в клочья эту дурацкую футболку, чтобы скорее увидеть ее, я уверен, идеальное тело.
Но я боялся сделать хотя бы одно лишнее движение.
Нежно массировал подушечками пальцев ее горячую кожу сквозь трикотажную ткань. Сначала спокойно, ненавязчиво. А потом дал волю своей наглости и упорству.
Мои пальцы вырисовывали невероятные зигзаги на ее спине, вновь и вновь возвращаясь к отставной точке на шее. Никак не решался коснуться ягодиц, которые и сподвигли меня на решительные действия.
А Кира… Она не сопротивлялась, но и не проявляла особого восторга. Пока я, показывая всеми силами, что она — сильнейший объект моего вожделения, сама Кира словно впала в непонятный мне ступор.
Тарелка с губкой так и продолжали находиться в ее руках…
И я стал бояться, как бы эта самая тарелка не полетела в мое лицо. Не в первой ведь быть размазанным от рук этой красотки!
Но мои руки все равно потянулись к ее аппетитной попке. Лучше пусть вмажет мне хорошенько — может хоть так я не сдохну от перевозбуждения!
Пальцами жадно сминал ее совершенную идеальную ягодицу.
Кира задышала рвано, и я надеялся, что это хороший симптом…Но с этой женщиной все так неопределенно.
Подушечкой большого пальца коснулся ее напряженных и уже хорошо набухших нижних губок. Испытал невероятное блаженство, когда почувствовал влагу на собственных пальцах.
Мой самый смелый палец оттянул в сторону податливую кружевную ткань и коснулся горячей кожи Киры. И этот момент…
Я никогда не забуду его… Просто такое невозможно забыть.
Она резко развернулась ко мне. На глазах была мерзкая влага, а ее губки дрожали. Но это не самое страшное.