. Конечно, за мной никто никогда так не ухаживал. Бывший муж всего пару раз дарил цветы на свидании, а однажды организовал мне самый роскошный сюрприз на день рождения с цветами, шариками и конфетти. Где под звуки тостов произошла семейная катастрофа – со мной познакомилась его любовница. Зачем только я об этом сейчас вспомнила.
Смотрела на чудесные фиалки в букете, решила поблагодарить за такой волшебный комплимент нового знакомого. Меня приятно шокировали цветы, признаю, но споткнувшись о холодный, пронзительный взгляд Данилова вообще не поняла, зачем мне их принесли. Ему дела не было ни до меня, ни до цветов. Я буркнула:
– Цветы здесь лишние. Мы не на свидании.
– Цветы? – он удивлённо перевёл взгляд на букетик, как будто сам их заметил только что: – Мне дела нет до цветов.
Кивком подозвал официанта, кивком указал на цветы:
– Уберите.
Цветы исчезли так же внезапно, как и появились. И представляете, мне стало так обидно! Я злобно уставилась на Данилова:
– Мне надо взять у вас интервью, – сказала, сама оробела от собственной смелости.
– Зачем?
– Что зачем?
– Зачем мне давать интервью? Что я с этого буду иметь?
У меня оглушающе зазвонил телефон. Зараза. Это я его в поезде поставила на всю мощь, чтоб будильник не проспать. Рылась в рюкзаке, старалась быстрее заткнуть этот трезвон на весь ресторан:
– Простите, я знаю как это плохо, когда звонит телефон. Но я…
– Ты неумёха! Ты даже не выключила телефон, собираясь беседовать с человеком. – Данилов откинулся на спинку стула с ехидством наблюдая, как я неловко сражаюсь с рюкзаком .
Я хотела оправдаться, у меня пересохло во рту от волнения. Глотнула напиток, закашлялась, от стеснения румянец рванул по щекам. Данилов прав, как же он прав, вот ведь не повезло с этим телефоном.
Чёрт, как же я ненавидела себя и всю сотовую связь в эту минуту.
– Вот что. Милая.
– Я вам не милая – выкрикнула, с досадой сбросив рюкзак на пол и положив телефон перед собой.
– Вот что, немилая. Сейчас пообедаем, потом отправишься в гостиницу. Я уже отдал распоряжение. Вижу, ты устала.
– Подождите, – я страшно боялась, что он сейчас вышвырнет меня, я не сделаю работу, меня выгонят из газеты и всё. Зачем мне гостиница, ещё один день в этом городе меня разорит. Не могла же я ему пожаловаться, что у меня элементарно нет денег. Заговорила скороговоркой:
– Юрий Матвеевич, я профессионал, я много знаю, умею. Причём тут устала я или нет. Пожалуйста, дайте мне шанс. И потом, почему вы мне постоянно тыкаете!
Снова появился официант. Аккуратно расставлял перед нами приборы.
Водрузил корзинку со свежеиспечёнными булками. Из корзинки выглядывали аппетитные хлебные кирпичики, все разные: обсыпанные тыквенными семечками, кунжутом. Были даже с торчащим изюмом в чёрном бородинском.
А потом, о! Передо мной очутилась ароматная солянка – королева зимних обедов волшебным образом переключила меня на еду.
Мне уже даром не нужно было ничего обсуждать, я почувствовала себя такой голодной! Смотрела, как подрагивают малюсенькие кружочки наваристого бульона, тёмный бочок оливки призывно манил запустить в него зубы, копчёная колбаска кокетливо пряталась в густом вареве.
И надо же, теперь молчаливый недотрога Юрий Матвеевич превратился в словоохотливого монстра!
– Не понял, зачем ты приехала?
– Уж ясно, не чтоб вас позлить. Мне нужно было собрать интервью о вас, товарищ Данилов.
– Вашу дурацкую газетёнку читают те, кто потерял пульт от телевизора.
Я вспылила, дала сдачу за нашу и вправда безнадёжную газету:
– Вот и помогите нам поднять статус нашей “газетёнки”, просто благодаря вашему интервью.
– Нет.
Что?! Вот же гад. Ну, держись, зазвездившийся красавчик…
Он уже вовсю махал ложкой, уплетая солянку.
– Знаете что, Юрий Матвеевич? Вы напыщенный, противный индюк. Нет, не индюк. Вы медведь! Мохнатый, невоспитанный увалень.
– Это я мохнатый? – он первый раз заинтересованно посмотрел на меня. Надо же, оказывается, это чудовище считает себя приличным человеком? Мне уже было всё равно. Меня несло как на санках и сейчас он получит:
– Я уже без вашего интервью могу написать, что вы закушались и не хотите разговаривать с жителями города где родились. Вот.
Он перестал есть. Оторвал свой взгляд от тарелки. Молча глянул на меня. Опять занялся едой.
Вот же увалень непробиваемый!
– Мне очень надо взять у вас интервью. – чувствовала, у меня от бессилия наворачивались слёзы.