– Завтра.
– А?
– Ешь.
Два раза повторять не пришлось. Я с удовольствием ела, перетряхивая в мозгах последнее слово, что он сказал. “Завтра?”
– Завтра встретимся, у тебя будет 15 минут.
Я, боясь спугнуть удачу, молча ела. Учитывая, что следующим блюдом была говядина фламбе. Шоу из пылающего коньяка на куске мяса помирило меня с потерянным в боях и пререканиях временем.
– Завтра подготовь вопросы, выключи свой телефон. Придёшь с утра в офис. Вот адрес на визитке. Не забудь.
– У меня есть ваш адрес, я там была уже. Вы вообще не слушали, что я вам говорила?
Прекрасный ужин закончился, чувствовала, меня повело. Блики ярких пятен, отражающихся в хрустале, приятные запахи, плывущие над головой, чудесная эстрадная музыка, – всё, организм собирался выкинуть белый флаг и уснуть прямо здесь же, рядом с рюкзаком на полу под столиком.
Юрий встал, я, схватив рюкзак, еле поспевала за ним. Куда это мы идём? Выход, вроде в другой стороне. Догнав Данилова возле лифта ничего не успела спросить. Он повернулся ко мне:
– Как тебя зовут?
Глава 5
Глава 5
Возле лифта он повернулся ко мне:
– Как тебя зовут?
Я озадаченно уставилась на него. Такая злость вспыхнула. Вот же … Как его назвать? Подскажите мне, как называется мужик, который носил вас на руках, кормил в ресторане, отобрал цветы и даже не озаботился, как вас зовут! У меня со звоном сцепились шпаги и рапиры в душе: “Мне вправду так сильно нужно это интервью?!”
– Вы не уважаете женщин! Моё имя для вас лишняя информация!– сказала, как отрезала.
– И вправда что – был ответ этого хама. Мне же оставалось только кипеть гневом и задумываться о бессовестном невнимании мужчин.
Мы вошли в лифт. Двери за нами бесшумно закрылись, мы остались вдвоём в тесной кабине. Вот зачем я это сделала. Надо было уже смириться с потерей денег и отправляться восвояси. И, кстати сказать, а куда это мы едем?
Надо сказать, так близко ко мне давно не стоял ни один мужчина. Во первых, после развода с мужем я мужчин избегала, а во вторых – их тоже ко мне не тянуло. Этот гражданин, что сейчас занимал собою всё пространство и тучей нависал надо мной вызывал в душе странный трепет.
От него фонило недюжинной мощью, чем то властным, бескомпромиссным. Всё, что он делал или говорил - бесило, возмущало и одновременно он, вроде бы, делал и говорил всё правильно и по делу. Постоянно провоцировал меня защищаться.
Я, вдыхая аромат бессовестного, невоспитанного женоненавистника, затаила дыхание. Теперь во мне проснулось упрямство, начались партизанские бои между ущемлённой гордостью и остатками разума. Гордость взбесилась, я брякнула:
– Я передумала писать о вас статью, товарищ Данилов. Прощайте.
– Сделай одолжение, просто замолкни.
Хам! Я прижала к себе свой рюкзак, обиженно замолчала.
Тут до меня дошло, что мы едем вверх, а не вниз, туда где мой пуховик и выход на свободу.
– Куда мы едем?– подозрительно уставилась на него.
– В номера, – без тени улыбки изрёк мой “соблазнитель”.
– Что? – от возмущения мой голос сорвался на фальцет, я стала искать кнопку экстренного торможения, чтоб вырваться от этого нахала..
– Угомонись! – очень невежливо заявил дяденька, наблюдая за мной сверху:
– Гостиница находится на верхних этажах над рестораном, а мой офис, куда завтра придёшь, напротив, через дорогу. Его будет видно из окна.
Он вдруг протянул руку к моему лицу, я, не задумываясь треснула его по руке, сама отдёрнула голову.
– Ты сумасшедшая? Я хотел, – он подбородком ткнул в мою сторону:– там что то прилипло.
– Ну и нечего тут руки распускать.
– У тебя видно муж руки распускал, что ты такая дёрганная?
– Оно вам надо. …
Я обиженно отвернулась, промолчала. Муж не распускал, но у меня отчим был. Вот уж он себе ни в чём не отказывал. С детства у меня реакция такая. Что, мне теперь всем рассказывать почему я дёргаюсь? Конечно, я промолчала. Зато Данилов не промолчал:
– Я ему руки обломаю.
Я оторопела от тяжёлого взгляда, сверкнувшего немеренным гневом с высоты роста этого амбала.
– Это не муж.
– А мне всё равно кого убивать. Сама скажешь кто, или мне поискать?
– Это вообще не ваше дело.
Мне стало стыдно. Когда дело так или иначе касалось моего похеренного детства, мне почему то всегда было стыдно. Естественно, что я завелась, прошипела:
– И перестаньте мне в конце-концов тыкать!
Приехали на этаж, он вышел первым, я брела за ним. Бурчала ему в спину:
– Что бы вы себе не надумали, учтите, я не по этой части.