— В смысле? — напряглась Лиза, потому что шеф начал не с того, чего она ожидала.
— Решила полюбезничать с нашим младшим?
Лиза почувствовала, как не озвученное продолжение «после меня» буквально повисло в воздухе.
Она глубоко вдохнула, мгновенно столбенея от возмущения, но слава богу, это быстро прошло и дар речи вернулся практически сразу.
— С каких это пор, Кирилл Максимович, простая вежливость расценивается как что-то неподобающее?
— С каких это пор, Елизавета Андреевна, вы заимели привычку обмениваться шутками в коридоре?
Брови Лизы на секунду удивленно подпрыгнули, и давно ли он знает ее отчество? Неужели просматривал личное дело? О, она могла представить, как он запрашивает данные из отдела кадров на нее. Только когда успел? Ведь только что пришел на работу. Может, он этим ночью занимался? После того как они прямо тут… на столе…
Лиза быстренько перекрыла поток воспоминаний.
— Может быть, вам тоже стоит… — она специально не договорила, пусть сам додумывает.
Но Варганов был прямолинеен, как дуршлаг.
— Что стоит?
— Быть полюбезнее. Вы же не хотите, чтобы уровень кортизола в вашем организме подскочил?
Варганов точно знал, что у него сейчас подскочит от слов этой наглой сексуальной суки, и речь точно не про кортизол.
И в какой жизни он думал, что она скромница? И суток еще не прошло, а Антонова порушила все его представления о себе. От этого она не стала менее привлекательной, нет. Напротив… все его ожидания, что влечение пройдет, рассыпались в прах.
С этими мыслями он и встал из-за стола и подошел к ней, чтобы схватить за талию и притянуть к себе, попутно другой рукой зарываясь в ее мягкие шелковые волосы на затылке.
Он абсолютно не щадил ее прическу.
Только бы она замолчала. Только бы из этого наглого привлекательного ротика перестали вылетать злобные словечки в его адрес. Надо же как-то помочь ей заткнуться.
Какие-то заколки упали на пол, пока он мял пальцами нежные локоны, а своим ртом набросился на ее рот.
Блять. Это было божественно.
Они ведь так вчера и не поцеловались, — промелькнуло в голове у Кирилла. — Были слишком заняты всем остальным.
Его член, который ни на секунду не отпускало напряжение, упирался ей в живот. Кирилл сжал Лизу еще сильнее и толкнул к стене, чтобы она никуда не дернулась.
Оторвавшись от ее губ на секунду, он поймал ее злой взгляд. Как это Лиза могла целовать его с такой страстью и в то же время с такой ненависть смотреть на него. Что ж… сейчас он ей покажет, что злиться в этом кабинете имеет право только он.
Его рука без колебания задрала ей платье и отодвинула трусики в сторону. Боже… она уже была вся мокрая и готовая. Кирилл поднял ногу Лизы себе на талию, не встречая никаких возражений.
Быстро расстегнул ремень, пояс и ширинку, высвобождая свой готовый к работе член, и одним мощным толчком вошел в нее. А затем принялся резко и жестко двигаться, буквально впечатывая Лизу в стену.
Ему надо, чтобы она застонала. Почему, черт ее дери, она молчит? Недостаточно хорошо?
Рывок. Еще один. Прикусить шею… мочку уха.
Вздох. Стон. Рай.
Варганова вообще не волновало, что кто-то может войти к нему в приемную, что секретарь вернется из архива с запрошенными документами, что зазвонит гребанный мобильник или все телефоны разом. Ему просто нужно было выкинуть Лизу из своей головы.
И пока он не понимал, как это сделать. Но ему очень хотелось, чтобы в его мыслях и штанах воцарился мир. И прежнее спокойствие.
— О, нет! — кричала она, лишь крепче обхватывая его ногой.
— О, да! — простонал Варганов, зарываясь лицом в ее растрепанные волосы, потому что совершенно внезапно кончил в нее, лишь сильнее сжимая бедра руками и ничего не видя перед собой. Все застилал туман.
Однако и он быстро развеялся. Они отстранились друг от друга, чтобы поправить одежду с таким видом, будто ничего особенного не произошло.
Хотя оба пребывали в шоке друг от друга и от самих себя.
— Это и было ваше вчерашнее неоконченное дело? — с вызовом кинула ему Лиза.
Кирилл метнул в нее таким взглядом… Лиза могла поклясться, что им можно было прожечь дыру в стене, но она его выдержала.
— Зайди в… туда, — махнул он в сторону секретарской приемной, где была отдельная уборная. — Поправь одежду… там… приведи себя в порядок. — Он сделал паузу, чувствуя, что путается в словах, что было ему вовсе несвойственно. — Нельзя чтобы кто-нибудь видел тебя такой.