А Мишель уже начал стучать в дверь.
- Не уходит никак! - нервно кусала губы Кристина. - Что делать?
Силкин, одетый в свой лучший костюм, белую рубашку и галстук, что обыкновенно делалось в исключительно торжественных случаях, приказал:
- Выпей валерьянки и открой дверь.
- Это тебе нужно пить валерьянку. Эх ты, я тебе доверилась, а ты.... Всё, завтра уеду домой. Ничего мне не нужно: ни квартиры, ни машины, ни дачи.
- А мне нужно всё. Понятно тебе? - рявкнул Силкин. - Не волнуйся. Эту ситуацию мы с тобой отрабатывали? Помнишь или нет?
Некоторое время назад, на случай появления Мишеля, Силкин провёл с Кристиной настоящее учение.
- Помню.
- Успокойся, действуй по плану и всё будет нормалёк. Это я тебе говорю. Теперь от тебя всё зависит. Постарайся ради нас, любимая!
И всё равно в Павле не чувствовалась присущая ему уверенность и напор.
Кристина открыла дверь, в сомнении, что сможет сделать так, как нужно. Но, как умеют только женщины, даже не взглянув на Мишеля, она всем своим существом, вдруг, осознала, что Мишель ей, по-прежнему, противен, и даже больше прежнего. И если она не сделает того, что от неё требует Паша, то вся жизнь её пойдет на смарку. Она лишится московской прописки, квартиры, машины, дачи. То есть сама собственными руками отдаст своё благополучие. И кому? Этому слизняку Мишелю, которому и жить-то на белом свете незачем.
Кристина моментально обрела так нужное ей сейчас спокойствие и уверенность.
- Вам кого тут?- спросила она твёрдым голосом.
- Кристина, я это, Мишель, муж твой. Неужели я так изменился?
- Мой муж умер.
- Шутишь!
- Какие шутки, я его похоронила. Показать документы?
- Бред какой-то! Ей-богу, не смешно. Кристина, я устал и хочу домой?
- Зачем? Нельзя. Вы кто такой?
- Вот, черт подери. Что же это такое? В конце концов, это моя квартира. И почему в моей квартире находится посторонний мужчина в трусах?
- Будете хулиганить, позову милицию, - произнесла Кристина заученную фразу.
Неожиданно Кристина была отодвинута в сторону, а на ее месте появился бугай. Дверь на секунду закрылась и, брякнув цепочкой, резко распахнулась уже на всю ширину. Бугай был бледнее мела, подборок неестественно выдвинут вперед, губы сжаты в струну.
- Я без всякой милиции тебе ноги обломаю! - рявкнул на весь подъезд Силкин и схватил Мишеля за грудки. - Тебе что сказали? Тебе сказали "вали отсюда". Мы по-русски понимаем или только по-американски? Я и по-американски могу.
С этими словами Силкин толкнул Мишеля. Подворачивая ноги, с трудом удерживая равновесие, Мишель, как на коньках, заскользил по маршевым ступеням, вылетев на переходную площадку, и по инерции продолжив движение, воткнулся головой в окно. Раздался звон разбитого стекла. На лбу Мишеля показалась кровь.
- Пшёл отсюда, жулик! - кричал сверху Силкин. - Мы ее мужа похоронили. Понял? Сходи на Хованское кладбище, полюбуйся. И нечего здесь шляться. Ходят тут всякие, а потом ботинки пропадают. Честным людям жить мешают.
Из-за спины Силкина показалось красное лицо Кристины.
- Кристина! - позвал Мишель.
Кристина показала какую-то бумажку.
- Вот это видел, это свидетельство о твоей смерти, - сказала она.
Силкин постучал себе по голове кулаком и, вихляя глазами на соседские двери, крикнул:
- Не его смерти, а смерти мужа твоего.
- А я что говорю? Я и говорю - смерти моего мужа, - громко, для соседей, которые могли услышать, исправила ошибку Кристина.
- Разве этот придурок - твой муж? - спросил Силкин, помогая Кристине еще больше исправить ошибку.
- Да, то есть, нет. Этого мужчину я не знаю. Вижу первый раз, - громко, как на экзамене, ответила Кристина.
Силкин одобрительно закивал головой.
- Вы оба сошли с ума! - сказал Мишель.
Поводя плечами, Силкин медленно спустился к Мишелю, и прошептал ему:
- Тебя нет. Ты умер. Была квартирка ваша, стала наша. Также точно и с машинкой твоей, и дачкой - всё теперь наше: мое и Кристинино. Слушай сюда, придурок: хочешь жить -- уноси отсюда ноги. Ещё раз увижу, раздавлю, как клопа!
Часть 38. Мы их порвём!
Мишель бесцельно бродил по центру Москвы. Он не мог прийти в себя от того, что его, как собаку, выгнали из собственной квартиры. И кто! Кристина!
Как не уговаривал себя Мишель, не пропускать эту нелепую историю через сердце, но он пропускал и именно через сердце. Несколько раз он прошёлся по Пушечной улице. На месте ресторана "Рамзай", где сыграли его свадьбу, теперь располагалась столовая быстрого обслуживания. Как всё изменилось в этой жизни! Мишеля обогнал человек, страшно похожий на Тамирова. Да, славно они съездили в Америку, в смысле в Болгарию!
Мишель горестно усмехнулся: даже если бы это на самом деле оказался Тамиров, он прошёл бы не поздоровавшись: ни кому не хочется узнавать обманутых тобою людей!
Человек, обогнавший Мишеля, вдруг обернулся и всплеснул руками:
- Бог ты мой! Мишель, ты ли это? Что за дьявольщина такая! Мы же тебя похоронили! Ей-ей, не вру, я сам присутствовал на твоих похоронах! Думал, плохи мои дела, остался в долгу перед усопшим. А ты взял, да и живой оказался! Ну и дела!
Тамиров крепко обнял Мишеля и всё никак не мог наглядеться на него.
- Как же это так получилось, Мишель? Сказали, тебя в метро на кусочки разорвало. Один ботинок остался.
- Сам ничего не понимаю.
- Пойдём, брат... такое дело!... обмыть нужно! Я угощаю. Рассказать кому - не поверят. А Изюмов знает? Нет! Черт возьми, а кого же мы тогда похоронили? Ай да, Кристина! Ай да, чертовка!
Они зашли в первое попавшееся кафе. В заведении имелось исключительно всё к чаю и кофе. Но Тамиров умел уговаривать. В порядке исключения, подали в чайных бокалах водку без закуски.
- Черт с ней, с закуской! - воскликнул Тамиров. - Тащите ваши пирожки. Ну, брат Мишель, поведай, что с тобой было.
Мишель рассказал, как добрался до Владивостока на пароходе "А.Пушкин - четыре" с вечно пьяным капитаном; как очутился в следственном изоляторе, как Кристина со своим бугаем-любовником выгнала его из собственной квартиры.
Тамиров слушал и только языком цокал.
- Этого бугая я видел лично, - сказал Тамиров. - На поминках, в твоей квартире. Сволочь! Он нас вздумал выгонять. Хотел ему в морду заехать, да Изюмов удержал. Я тебе должен сказать - это целая банда: бугай, Кристина и Капа Петровна. И главная у них - Капа Петровна. Первостатейная стерва! Значит, они отхапали у тебя квартирку! Лихо! Весело живём! И куда только правоохранительные органы смотрят!
Тамиров положил руку на руку Мишеля.
- За Болгарию не держи зла. На моих плечах висели шестнадцать лошадей, по три тысячи долларов за голову. У меня не было выбора! И, вообще, Мишель, кто старое помянет, тому глаз вон. Давай, браток, выпьем, за тебя. Чувствую, сегодня упьюсь! Пришёл настрой!
- Честно говоря, - говорил Тамиров через час сидения в кафе, - когда на свадьбе впервые увидел твою жену, сразу понял - хлебнёшь ты с ней горя. Но чтобы похоронить заживо, отнять квартиру, машину, дачу - это ни в какие ворота не лезет. Влип ты по самое некуда. Но не расстраивайся, друг мой. Я тебе помогу. Мы найдём хорошего адвоката. И через месяц от твоей жены и ее любовника останутся одни воспоминания.
- На адвоката у меня денег нет, - обречённо сказал Мишель.
- Какие деньги! -- сказал Тамиров. - Я вечный твой должник. Я сам оплачу адвоката. Где тебя вечером можно найти?
- На вокзале.
- Как на вокзале? Что ж ты к родителям не пойдешь!
- Не хочу их расстраивать.
- Ну и дела. Впрочем, понятное дело. Пошли, брат, ко мне. А лучше, поедем прямо к адвокату.
Они взяли такси и через час сидели в квартире Аркадия Марковича Изюмова.