- Лучше Изюмова адвоката нам не найти, - заверил Тамиров. - Во-первых, Изюмов знает тебя, как облупленного, во-вторых, Изюмов имеет зуб и давно его точит на твою незабвенную Капу Петровну. Ну, так как, берём Изюмова в адвокаты?
- Даже не знаю, - ответил Мишель. - Аркадий Маркович в обиде на меня, и врятли захочет со мной возиться.
* * *
Изюмов улыбнулся.
- Мишель, дорогой, я пил на твоих похоронах. Какие после этого могут быть счёты? Но, господа, не всё так просто, как кажется. Честно говоря, я еще не решил, возьмусь ли? Уж слишком история не простая.
- Конечно, не простая, но какова Кристина и её мамаша! Вот стервы! - восхищённо воскликнул Тамиров.
Тамиров устроился в кресле-качалке и закурил трубку. Он улыбался и был похож на актера Василия Ливанова в роли Шерлока Холмса.
- Тамиров, с каких это пор ты куришь? - спросил Изюмов.
- Моё кредо - получать от жизни все удовольствия. Что касается курения, то курю давно и исключительно в двух случаях: или когда мне хорошо, или на халяву, - ответил Тамиров.
- Сейчас, вероятно, на халяву?- спросил Изюмов.
- Изюмов, не отвлекайся. Берёшься или нет?
- Дело, безусловно, интересное. Любой начинающий адвокат на нём сделает себе имя, - задумчиво ответил Изюмов.
- Ну что ты, Изюмов, темнишь! Говори по существу: да или нет? - спросил Тамиров, пыхнув трубочкой.
- Я по существу. Мне имя ни к чему, оно у меня уже есть. И большие деньги мне тоже, к сожалению, не так интересны, как в молодые годы. Бывало, в один час я тратил столько денег, сколько хватило бы на целый автомобиль! Причём, хороший автомобиль! Сейчас всё не то и не так. Жить осталось без году неделю. Так зачем мне деньги?
- Ну же, Изюмов, заканчивай уже, - поморщился Тамиров и выпустил колечки дыма.
- Красиво! - оценил Изюмов, - Давайте друзья рассуждать трезво. Несмотря на очевидный козырь в наших руках, тот, что ты, Мишель, являешься натурально, то есть на самом деле настоящим Мишелем, владельцем квартиры, машины и дачи, несмотря на всё это, нам придётся потратить известное количество времени на доказательство того, что Мишель есть на самом деле Мишель. Вследствие чего сие дело нельзя считать простым, а, наоборот, следует считать сложным, а возможно даже и архисложным.
- Вы юристы, все на голову пришибленные, - всплеснул руками Тамиров. - А кто же это, если не Мишель? Шпион, что ли, американский? Мишель, ты Мишель или не Мишель?
- Мишель, - ответил Мишель.
- Господа, - сердито сказал Изюмов, - если можно, не перебивайте меня и, умоляю, меньше эмоций. То, что Мишель есть Мишель еще доказать нужно. Берусь ли я помочь хорошему человеку? Конечно! Какой еврей, будучи на моем месте, сказал бы нет? Но нужно сказать, дело это не простое.
- Ну, вот опять, "не простое", "архисложное", - сказал Тамиров, догадываясь, к чему клонит Изюмов, который минуту назад заявил, что деньги его не интересуют.
- Да, архисложное, - выпучил глаза Изюмов. -- И если вы не доверяете мне, то нечего было и приезжать. Наняли какого-нибудь Ваньку за три копейки.
- Шут с тобой, пусть будет по-твоему, но только скажи, сколько денег нужно, - сказал Тамиров.
- Да-с, дело это архисложное, - повторил Изюмов и, выдержав паузу, и не услышав возражений, продолжил. - Вы, Мишель, морально и физически должны быть готовы к изнурительной борьбе. Следите за собой, берегите здоровье, делайте по утрам зарядку, регулярно кушайте, брейтесь и хорошенько чистите зубы хорошей пастой, и, ради Бога, не пейте спиртное, и не курите никотин, как некоторые. Мишель, Вы слышите меня?
- Он всё слышит, - ответил за товарища Тамиров и спросил. - Но каков план наших действий?
- Прежде всего, нужно заручиться поддержкой общественного мнения. Если общественность будет на нашей стороне - считайте половина дела у нас в кармане. Мы опубликуем историю Мишеля в центральной прессе, покажем Мишеля по телевидению, соберём пресс-конференцию, выступим по радио. Мне нравится радиостанция "Серебряный дождь" - это голос интеллигенции.
- Дрянь станция, - сказал Тамиров.
- Какова интеллигенция, такова и станция, - сказал Изюмов. - Мишель, ты готов к испытаниям?
- Нет, не готов, - ответил Мишель, предположив, что ему придётся говорить плохо о Кристине на глазах у миллионов людей.
Изюмов переглянулся с Тамировым и сказал:
- Спокойно, молодой человек. Мы еще не начали работать, а Вы уже нервничаете. Не хорошо. Итак, после того, как мы вспашем поле, вы понимаете, о чем я говорю, только после этого мы будем готовить исковое заявление. И вот тогда начнется самое главное: очные ставки, допросы свидетелей и, наконец, суд. Чтобы это выдержать, нам нужно набраться терпения и научиться ждать, ждать и еще раз ждать.
Тамиров поднялся с кресла-качалки, подошёл к Изюмову и поцеловал его в лоб.
- Ты умница, Изюмов! - сказал он. - Я всегда верил в тебя. А ты, Мишель, веришь в него?
- Верю, - ответил Мишель. - Но ужасно хочется водки.
- Нет! - вскричал Изюмов. - По-моему мнению, вы оба достаточно хороши. Выпьем после нашей победы!
Часть 39. Страшный сон.
Мишель переночевал в загородном доме Тамирова. Спал ли он? Это вопрос. Если и спал, то странным способом, не закрывая глаз. Однако, наверное, всё же спал, поскольку утром он не мог избавиться от ощущения, что ему привиделся странный сон, из разряда снов, которые посещают людей накануне болезни или какой другой неприятности. Ему приснился стадион. Трибуны были забиты до отказа. Он стоял посередине футбольного поля, один, в длинной судейской мантии и парике. Стадион молчал, но Мишель знал, что все ждут от него слов.
- Уважаемая-я публика-а, вас ввели-и в заблуждение: я не умер-р. Я жив ... жив ... ив.
Голос Мишеля, пропущенный через сотню динамиков, звучал растянуто, последние звуки слов накладывались на предыдущие.
- Я жив! - крикнул Мишель еще раз.
- Оле! - разом ответили трибуны, ахнув, как из пушки.
Образовавшийся ветер поднял полы мантии Мишеля и сдул парик. Парик покатился по зеленому газону. Мишель бросился за париком и нагнал его у самой трибуны. Внимание Мишеля привлек мальчик, сидевший в первом ряду. По каким-то признакам Мишель догадался, что это его сын. Мишель давно мечтал о сыне. И даже придумал ему имя - Павел, Павлик.
- Павлик, зачем ты здесь? -- спросил Мишель.
Павлик скорчил кислую мину и не ответил.
- Уходи, сынок, здесь опасно, - крикнул ему Мишель.
- Сам уходи, - капризно ответил Павлик. - Ты мне не отец. Ты газировку вылил!
Зрители на стадионе заорали, как обыкновенно орут после гола, и сделали "волну". Довольный поддержкой зрителей, глупенький Павлик выкрикнул со злобою, кривя рот:
- Мой отец умер! Умер!
И опять на трибунах сделали "волну" и заорали:
- Оле, оле, оле! "Спартак" - чемпион!
- У меня есть другой папа, - говорил Павлик, легко перекрикивая многотысячный ор.
Вновь "волна" и крики зрителей. Мишель догадался - на трибунах сидят сумасшедшие. От этой догадки Мишелю сделалось не по себе.
- Павлик, здесь сидят больные люди. Беги отсюда! Я помогу тебе! - крикнул Мишель и сделал шаг навстречу сыну.
Павлик очень испугался.
- Не подходи. Ты мёртвый! Мёртвый! - завопил он не своим голосом.
- Сыночек, я живой, я спасу тебя, - отвечал Мишель, с ужасом понимая, что его сын - тоже сумасшедший, как и все остальные.
От горя Мишель готов был умереть. Неизвестно откуда взявшийся Изюмов, буквально на руках вынес его в какое-то белое помещение без окон. Здесь было тихо. У стены стояла белая кровать, на которой возлежала обнажённая блондинка. Женщина была чудовищно хороша и соблазнительна. Мишель почувствовал огромное влечение к незнакомке. С ее стороны он также чувствовал благосклонность к себе. Однако Мишель решил уступить незнакомку Изюмову, который на себе вынес его со стадиона и, таким образом, спас ему жизнь. В глубине души, Мишель надеялся, что блондинка в последний момент предпочтет его, а не старика Изюмова.