До сих пор нам удалось отметить только один прочно установленный факт из жизни Федора Андреевича Кошки. Но мы имеем еще одно драгоценнейшее свидетельство об этом боярине, вернее, о его значении при московских государях. В 1409 году после известного нашествия на Русь Эдигея этот ордынский князь прислал грамоту великому князю Василию Дмитриевичу и в ней, между прочим, писал: «Добрые нравы и добрая дума и добрыя дела были к Орде от Федора от Кошки – добрый был человек, – которые добрые дела ординские, то и тобе воспоминал, и то ся минуло»45. Эти слова ясно указывают, каким влиянием пользовался в Москве умный и осторожный боярин. О влиятельности Кошки можно заключить из того, что в 1393 году он ездил во главе посольства в Великий Новгород и для подкрепления мирного «докончания» с новгородцами и вернулся домой с полным успехом46. С первостепенным московским боярином вступил в свойство даже сам великий князь тверской, женивший одного из своих сыновей на дочери Федора Андреевича – Анне47.
Из сыновей Кошки, умершего или постригшегося в монахи не позже 1405 года48, известны особенно Иван, Федор Голтяй, Александр Беззубец. Внук последнего, Андрей Шеремет, стал родоначальником старинного и знаменитого рода бояр Шереметевых, процветающего до наших дней в двух ветвях: графской и нетитулованной. Еще более славная судьба выпала на долю бояр Романовых, прямых потомков боярина Ивана Федоровича. Подписавшись в 1406 году в числе семи бояр на духовной великого князя Василия Дмитриевича49, он был казначеем и любимцем этого государя, о чем мы имеем упоминание в уже известном нам письме Эдигея. Рассерженный переменой политики московских князей относительно Орды, этот татарский князь вспоминал добрые, по его мнению, времена влияния Федора Кошки и жаловался: «…а ныне у тебя сын его Иван, казначей твой и любовник, старейшина, и ты ныне ис того слова, ис того думы не выступаеш. Ино того думою учинилась твоему улусу пакость. Крестьяне изгибли, и тыб опять тако не делал, а молодых не слушал»50.
Наставления и жалобы Эдигея рисуют нам людей двух поколений и темпераментов и дают понять, как изменилось настроение в Москве к ХV веку. Федор Кошка представляется нам дипломатичным политиком. Подобно первым князьям-собирателям, он умел таить свои личные чувства к татарам, притворяться расположенным к Орде, пожалуй, и заискивать перед ней. Иван Федорович испытал в юности впечатления от Куликовской битвы и подъема, с ней связанного. Смелый и отважный, он полагал, что для русских настала пора стряхнуть с себя иго, и хотя ошибся в этом, однако не потерял расположения своего государя. По крайней мере, он подписался на двух духовных великого князя Василия Дмитриевича, писанных в 1423 и 1424 годах, причем оба раза занимал четвертое место среди бояр51.
О сыновьях Ивана Федоровича Кошкина известно очень мало. Подпись одного из них, боярина Федора Ивановича, мы находим на второй и третьей духовных великого князя Василия Дмитриевича52. О деятельности других не сохранилось даже и таких скудных указаний. Зато мы имеем любопытный летописный рассказ, связанный с именем наиболее интересующего нас сына Ивана Федоровича – боярина Захария Ивановича Кошкина, прадеда царицы Анастасии и царского шурина Никиты Романовича. «В лето 6940, – гласит это повествование, – во осени, князь великий обручал за себя княжну Марию, дщерь Ярославлю, а внучку Марьи Голтяевы… В лето 6941. Князь великий Василей Васильевич женился на Москве, по Крещении в мясоед великий, понял дщерь князя Ярослава Володимеровича именем Марию, и на той свадьбе Захарья Иванович Кошкин имался за пояс у князя у Василья у Юрьевича у Косого»53. В другой летописи приведены и слова Захария Ивановича: «„тот пояс пропал у меня, коли крали казну мою»54.
Если верить этому рассказу55, то вскроются любопытные отношения того времени, указывающие на большую близость Захария Ивановича Кошкина к великому князю и вспыльчивость его. Он решился оскорбить двоюродного брата своего государя. Это может быть объяснено и тем, что сам Кошкин был двоюродным дядей невесты: ее мать Мария Федоровна Голтяева, по мужу княгиня малоярославецкая и городецкая, была двоюродной сестрой названного боярина. Во всяком случае, великая княгиня Софья Витовтовна, мать великого князя Василия Васильевича, приказала снять пояс с Василия Косого – и междоусобная война между двоюродными братьями-князьями, незадолго перед тем прекратившаяся, вспыхнула с новой силой56.