Когда Йеспер возвращается в свой загородный дом, свет внутри не горит. Он проходит в гостиную, не включая лампы, его глаза привыкают, очертания мебели понемногу выступают из темноты. Он даже не разувается. Дома тихо и чисто, огромное, в половину комнаты, окно недавно вымыто. Спальное место Тереша тоже прибрали. Тазик для рвоты исчез, паркет блестит. Грязь с зимних ботинок Йеспера впитывается в ковер из овечьей шерсти. Йеспер подходит к книжному стеллажу, который отгораживает спальный уголок от гостиной, и останавливается. Он смотрит на пакеты из бутиков: Ozonne, En Provence, Tea Shop. Пахнет зеленым чаем. На вешалке рядом со стеллажом висит крохотное серебристое платье. Ткань искрится в темноте.
Вытянув руки перед собой, мужчина проскальзывает за занавески в спальню. Тусклый ночной свет из углового окна падает на кровать. В постели, разметав по черной подушке светлые волосы, спит girlfriend Йеспера, фотомодель Анита. По телу девушки, выглядывающему из-под одеяла, бежит тень, ребра изгибаются; на ее груди — единственное родимое пятно. Йеспер наблюдает, как вздымается грудь девушки. Он пытается вспомнить. Четыре года. Они вместе уже четыре года. Сколько ей сейчас, девятнадцать? Йесперу тридцать четыре.
— Эй, просыпайся!
Девушка хнычет сквозь сон, как ребенок. Йеспер дует ей в ухо, прядь светлых волос рассыпается от его дыхания:
— Анни, у-уу, просыпайся, Йеспер пришел!
— М-мм… Йеспер, давай спать, — девушка подтягивает край одеяла под подбородок. — Здесь так хорошо, свежо…
— Слушай, я не могу, мне надо идти.
— Идти… опять? Куда?
— Просыпайся, поговорим. Хочешь, сделаю тебе чай или еще что-нибудь?
— Я привезла тебе чаю, ты видел? — модель смешанного ваасско-оранского происхождения потягивается, суставы скользят под одеялом, черные волны-тени катятся по его морской глади.
— Да, я видел, большое спасибо — ты очень заботлива.
Девушка сонно канючит, растянутые гласные — длинные, как ее ноги:
— Поговорим завтра, Йеспер, давай спать…
— Я же сказал: я не могу завтра, я ухожу. — Йеспер смотрит ей в глаза. Тишина. Коротко шелестят часы с перекидными цифрами. За окном воет ветер.
Наконец девушка недовольно фыркает:
— Фу, опять в лес со своими друзьями, я тебя даже толком не видела. Побудем завтра вместе. Я же не просто приехала, а к тебе.
— Нет, ты не поняла, я ухожу сегодня.
— Сегодня? А который час?
Белые пластинки с цифрами тихо щелкают.
— Два часа ночи! Куда ты собрался? Ты такой странный в последнее время! — Девушка приподнимается на локтях, ее рот встревоженно сжимается. — Я приехала к тебе, если бы не ты, я бы вообще никуда не поехала.
— Мне очень жаль. Правда. И еще — прости, что беспокою, но не могла бы ты на минутку встать с кровати, мне нужно ее подвинуть.
— Что у тебя там?
— Вещи.
Девушка стоит на холодном полу. Потирая одну ногу о другую, она растерянно наблюдает, как Йеспер двигает кровать. Ножки скрипят по полу, модель смешанного ваасско-оранского происхождения держит одеяло на плечах, будто мантию. Она очень красива, но это больше не имеет значения.
— Что ты собрался делать?
В ответ раздается стук по половицам: Йеспер встает на колени.
— Исчезнуть.
Крышка тайника поднимается, и Йеспер достает из него плотно набитый белоснежный чемодан.
— А когда ты вернешься после того, как исчезнешь?
— Мне кажется, лучший ответ, который я мог бы дать, звучал бы несколько цинично. Так что, пожалуй, ничего не буду говорить. — Стрекочет застежка-молния, и Йеспер вытаскивает из чемодана, из отделения для бумаг, пачку документов.
Девушка злится. Есть Йесперы, которые ей нравятся: Йеспер домашний, готовящий чай, Йеспер деловой, Йеспер, неловко проявляющий симпатию, — но такой Йеспер ей не нравится совсем.
— Пожалуйста, не говори со мной как с идиоткой, ты не на интервью для «Новостей культуры»!
— Хорошо, — Йеспер нервно скручивает бумаги в трубочку. — Помнишь, я тебе рассказывал про сестер Лунд? Что я их знал, что они пропали, и так далее.
— Это у моих родителей? — Брови девушки всё еще подозрительно насуплены, но рот смягчается от воспоминаний. — Ты так напился!
— Видишь, вот поэтому я и не пью, — смущенно смеется Йеспер. — Но ведь меня обязательно надо было уговорить.
— Ты был такой смешной!
— Смешной, — с горечью произносит Йеспер, — вот как. Окей. Я был смешной. Так или иначе, я иду их искать.
— Кого?
— Корне́лиуса Гу́рди. Как ты думаешь, кого?