— Вы не хотите спросить, зачем я пришла? — услышала она собственный голос.
— Я это уже знаю.
Джейкоб подошел к столику, где на подносе стояли стаканы, содовая и бутылка виски. Обернувшись к нежданной гостье, он одарил ее ленивой вкрадчивой улыбкой, от чувственности которой Кору даже дрожь пробрала.
— Вам нужен лед.
— Что? — Кора опешила от неожиданности.
— У вас В номере закончился лед, и вы пришли за ним ко мне. И не ошиблись. Льда у меня, как в Антарктиде. — Он снял крышку с ведерка со льдом, которое стояло тут же, на подносе. — У меня есть все, что вам нужно.
На последних словах Джейкоб интимно понизил голос, и у Коры в висках тяжело и жарко застучало. Влажная духота ночи, аромат цветов, плывущий из распахнутых дверей балкона, близость мужчины с непроницаемыми глазами — от всего этого не только у Коры голова пошла бы кругом.
— Виски, содовая, или то и другое вместе? — спросил Джейкоб, не сводя с нее пристального взгляда.
— Содовую, — едва слышно пробормотала Кора.
— И лед, — прибавил он, точно подтверждай собственную догадку насчет того, зачем Кора явилась ночью в номер малознакомого мужчины.
— Да, лед, — прошептала Кора. Каждое слово давалось ей с трудом. От близости Джейкоба ее обдавало то жаром, то холодом.
— Посидим на балконе, — предложил гостеприимный хозяин, кивком указав на открытые двери.
На миг Кора замешкалась: она не ожидала, что Джейкоб и вправду пригласит ее выпить и поболтать, вместо того чтобы сразу сгрести в объятия. Уж лучше б так и случилось, чтобы у нее не осталось времени передумать.
Впрочем, и в неспешном течении событий есть свое искушающее очарование. Они уселись рядом на диване — так близко, что их бедра соприкоснулись. Даже сквозь ткань юбки Кора ощутила исходящий от мужчины жар и невольно отодвинулась.
— Не в своей тарелке? — дружелюбно спросил Джейкоб.
— Что вы имеете в виду? — пробормотала Кора.
— Явиться ночью в номер к мужчине… Сдается мне, для вас это не самый привычный поступок.
Кора сделала глубокий вдох, точно бросаясь с головой в воду.
— Мне так захотелось. Именно сегодня.
Джейкоб долго молчал, глядя на нее. Над океаном в угольно-черных небесах сияла луна, и на темной воде дразняще мерцала лунная дорожка. Мы могли бы ступить на нее прямо с балкона, внезапно подумала Кора и улыбнулась, представив эту картину. Она все еще улыбалась, когда Джейкоб отыскал губами ее губы.
Никогда еще поцелуй мужчины так не обжигал Кору. Она не сумела бы отстраниться, даже если б захотела… но не хотела. Глаза ее сомкнулись, и лунный свет померк. Язык Джейкоба, жаркий и жадный, раздвинул ее улыбавшиеся губы, проник глубже, упиваясь влажной сладкой глубиной рта.
Никогда прежде Кора так жадно не целовала мужчину. Она постанывала, наслаждаясь поцелуем, как исстрадавшийся от жажды путник наслаждается в пустыне первым глотком воды, зная, что за ним последует восхитительное продолжение. Всем существом Кора жаждала того, что неизбежно нес с собой этот поцелуй. Она запустила пальцы в темные жесткие волосы Джейкоба, и он застонал в ответ, теснее прижимая ее к себе.
— Да, — шепнула Кора, отметая все терзавшие душу сомнения. — Да, да, да…
С низким стоном, похожим на рычание, Джейкоб рывком притянул ее к себе, и она мимолетно изумилась властной силе его объятий. Кровь стучала в висках. Кора ощущала его напрягшуюся плоть и изнывала от желания поскорее принять Джейкоба в себя, слиться с ним в сводящем с ума ритме. Джейкоб вновь застонал, и в этом стоне сквозило то же безмерное желание.
Я свожу его с ума, с восторгом поняла Кора, точно так же, как он сводит меня с ума своей близостью.
Рука Джейкоба скользнула к ее юбке — и в тот миг, когда обнаженных бедер Коры коснулась ночная прохлада, она вдруг с ужасом осознала, что заблуждалась. У нее нет никакой власти над Джейкобом — это она сама целиком в его власти, в его руках, уверенных и жадных. Будь она и впрямь шлюшкой, готовой без колебаний отдаться мужчине… Но ведь она совсем не такая! В отчаянии Кора оттолкнула руку Джейкоба и прошептала, едва сдерживая слезы:
— Не надо. Я не могу…
И прежде чем Джейкоб успел что-то сказать, Кора вскочила и опрометью бросилась прочь: прочь от него, от искушения, которому невозможно было противостоять.
Джейкоб проснулся вне себя от жары и злости. Он валялся поверх покрывала, подоткнув под голову измятую подушку — и совершенно один. Полночи он в ярости расхаживал по комнате и балкону, а потом метался, не в силах заснуть, пока небо за окном не побледнело.