Глядя на человеческий мир из своей новой оболочки из материи, Повелитель Изменений посмотрел на сжавшуюся Улан и решил что проголодался. Черные, зазубренные когти схватили женщину как пинцетом и поднесли ее к злобному клюву, когда деформированный голос залаял о новой, свежей крови.
Малфаллакс ел свое угощение и изучал безумную битву, бушующую вокруг него, размышляя о том, где бы начать.
ДЕЛОС с ужасом смотрел. Поначалу клерик думал, что это еще один ментальный фокус, который Штель наслал на него, но смрад изменчивой, волокнистой твари подсказал его чувствам, что это чудище было реальным как барабанящий дождь и холодная грязь. Его крозиус пропал, потерялся и был сломан, но у него все еще оставался его болтер и клинок. Делос достал их обоих, пробежав пальцами по литании, надписанной на ствольной коробке оружия. Он дошел до последней гравировки, которая описывала его клятву верности Аркио.
— Теперь это все ложь? — Вопросил он у стремительно бежавших облаков. — Я проклял сам себя?
После сегодняшнего дня Делосу больше нечего было вырезать. Капеллан сморгнул дождевую воду с глаз и прыгнул на демона, выкрикивая имя своего примарха.
Насмешливым жестом Малфаллакс склонил голову на бок и развернулся, чтоб предстать в своем величии перед фигурой в черном. Он встал на что-то мокрое и хрупкое, горячая жидкость била струей у его когтистых ног. Демон посмотрел вниз, стряхивая кровь и куски органов. Лексмеханик Штеля был слишком медленным, чтоб вовремя убраться с дороги и теперь раб-переводчик был пастой из костей и металла с грязью. Выстрелы Делоса попали зверю в шкуру и Малфаллакс проглотил боль от них, как какое-то редкое лакомство. Демон развернул свои пальцы с когтями в сторону капеллана и произнес слово богохульных сил. Перед его рукой, подобно окровавленной ране, открылся разлом и вперед струей ударил росчерк розоватого огня, охватывая Делоса.
Клерик завопил, когда розовое пламя окружило и стало пожирать его, прожигая его траурную силовую броню. Лорд Изменений оставил его кричать и умирать в грязи, широко шагая прочь в поисках другой добычи. Малфаллакс дотянулся до разряженной пустоты в груди, его рука исчезла по запястье. Она вернулась, держась за рукоятку, и медленным, осторожным движением демон извлек оттуда заточенный клинок, сделанный из костей мертвецов и твердого призрачного вещества.
Люди дали название таким мечам — они называли их варп-клинки, полу-реальная конструкция, существующая наполовину в эмпириях, чистые воронки мыслеформ, сотканные в смертельные клинки. Малфаллакс проверил орудие хаоса, почувствовал его вес, оценил радиус действия. Удовлетворенный, он поднял меч и погрузил его в массу убегающих солдат-рабов, взмахами меча, растворяя их тела. Клинок колебался и задыхался от удовольствия.
— ИМПЕРАТОР сохрани нас, — прошипел сержант, — меня блевать тянет, от одного его вида…
— Что эта за тварь такая? — Добавил технодесантник.
— Порождение Тзинча, — ответил Мефистон. Псайкер чувствовал края сферы агонии, созданной варп-клинком, его глаза не могли сфокусироваться на пламенеющих очертаниях меча, его зрение соскальзывало с нечестивой геометрии.
— Повелитель Изменений, — он ударил по черепу-медальону у горла и выдал приказ. — Перегруппируемся. Сконцентрировать огонь на твари…
Приказ Кровавого Ангела заглушил визжащий треск, исходящий из толпы вражеских сил. Лорд демонов нарисовал темные руны в воздухе и исторг на площадь поток холодного огня. Воины, пойманные белым ядром пламени, были мгновенно испарены, исчезая пепелом. Кого задели края взрыва и те, которые наткнулись на него, были ослеплены и обезумели от боли; на периферию опустилось проклятье в виде мутаций, у них спонтанно росли новые конечности, разрывая или сжимая униформу. Мефистон видел, как несколько воинов предпочли убить себя, чем принять вид своей новой, пульсирующей плоти.
Космодесантники умирали на кончике десяти метрового меча монстра, добавляя свою темно-красную жидкость в болото из крови, глубиной по щиколотку. Варп-клинок оставлял после взмахов небольшие разрывы в ткани мироздания и из дыр появлялись дрожащие от голода твари. С их ресничек капали токсины, похожие на блюдца, уродцы-диски варпа кидались на раненных и умирающих как стервятники.
Воодушевленные своими новыми союзниками, Несущие Слово кинулись вперед, разбрасывая в стороны или убивая замешкавшихся десатников-лоялистов. Мефистон встретил их поющим о смерти Витарусом, казня и разваливая, его плазменный пистолет шипел, раскаляясь от выстрелов. Предатели сталкивались со сталью и умирали, но впервые стех пор как он прибыл на Сабиен, Повелитель смерти отступил, когда вражеская атака обернулась рубиновыми тисками.
— МЫ в центре урагана, — пробормотал Туркио, — нас поймала буря. Он снова выстрелил в толпу Несущих Слово, которые вели по ним огонь, укрывшись за остовом дымящегося «Громового ястреба», выстрелы летели мимо солдат-илотов, которые, казалось, не обращали внимания на перекрестный огонь. Он укрылся, чтоб перезарядиться и брат Корвус занял его место, стреляя по его целям.
— Клянусь жизнью… я в замешательстве… Что мы тут делаем?
— Пытаемся выжить, — резко ответил Корвус, убивая Несущего Слово выстрелом в голову, — грошь нам цена, если умрем.
— Но Благословенный… где он? Аркио покинул нас?
— Нет! — Корвус рявкнул на своего боевого брата, но по правде говоря, его разум заполнял точно такой же страх. — Он… должно быть, сражается где-то в другом месте.
— Где? — Потребовал ответа Туркио, пробиваясь, чтоб снова вступить в бой. — Этот день превратился в сумасшествие. Наш ненавистный враг возник из ниоткуда, демоны обрели плоть… Аркио пропал и мы сражаемся со всем, что движется.
Он схватил Корвуса за руку и посмотрел ему в лицо.
— Я больше не знаю кто я такой! Кровавый Ангел? Воин Благословенного? Предатель или лоялист? Тут ничего нет кроме смерти, нет ответов…
Болтерный огонь хаоситов выдрал кусок от их укрытия и оба десантника бросились в сторону, когда за этим последовали выстрелы лазпушки. Туркио перекатился в грязи и понял, что смотрит в небо, в бесконечную завесу барабанящего по ним серого дождя. Его разум застилали опасения. Внезапно показалось, что все, что произошло с Кибелы можно подвергнуть сомнению.
— Сангвиний сохрани нас, что нам уготована за судьба?
— Смотри. — Корвус указал на разрушенную башню давно погибшего кафедрального собора, на одно из немногих строений, которые все еще возвышались над землей.
Там была человеческая фигура, стоящая под каменным куполом на разбитой горгулье. Молния осветила его очертания и цвета — Кровавый Ангел, держащий в руках мешанину из золотой брони, бледной плоти и белых перьев.
РАФЕН взглянул вниз на поле боя и наполнил свои легкие влажным, металлическим воздухом. Когда он заговорил, его голос разнес ветер, эхом отражаясь в вокс каналах каждого из Астартес на земле.
— Кровавые Ангелы! — Ревел он. — Сыны Ваала, услышьте меня. Ложь развеяна, наше искаженное будущее уничтожено. Знайте это, братья. Нас предали!
Битва продолжала бушевать, но голос Рафена все равно достигал каждого уголка, даже илоты и враги разворачивались, чтоб услышать его.
— Во всех нас, в наших сердцах течет кровь Сангвиния, — взывал Рафен, — каждый воин из нас, в каком-то маленьком уголке своей души Чистейший… Но наш прародитель, наш господин и основатель… Он мертв!
Слова с грохотом разносились по небесам.
— Сангвиний стал прахом, прошли тысячелетия, не осталось ни костей, ни сердца, только кровь! Сангвиний умер от руки ненавистного Хоруса, он был уничтожен клинком хаоса!
Из глоток всех Кровавых Ангелов донесся злобный, утробный рев, от суровой правды Рафена, во всех как один вспыхнуло неистовство.
— И теперь архивраг ищет пути, чтоб обратить всех нас, втянуть нас в богохульное поклонение ложному идолу…