Юноши облачились во фраки черного и темно зеленого цвета. Русому и высокому Микаэлю невероятно шел темно-зеленый цвет, а Эрик выглядел как принц. Внимание брюнета привлекли толпы девиц стоящих и краснеющих у окон.
— Глупые девицы... – засмеялся Эрик.
— Почему же ты так говоришь, брат? Они же обворожительны, одна другой краше. — Ехидно улыбался Майк, поправляя рубаху.
— Дамам, нужна лишь обыденность. Дети, сад, дом, камин, муж, красивые туалеты и куча служанок, или чтобы их спасали. – Закатил глаза Эрик.
— Ого, сынок! — Смеялся дед. — Ты ведь еще не встретил ту самую, а уже говоришь такие вещи. Моя покойная жена, царствие ей небесное, Лили... вот это женщина была... я всегда с ней смеялся. Не смотрите на красоту, пусть она будет не самая красивая, но душа ее будет под стать вашей. И станете вы самими счастливыми.
— Хорошо, старик. Мы поняли, — улыбался Эрик. — Ну что же, мы погнали, — переодевшись, молодые люди направились к выходу.
— Микаэль! — крикнул старик Фрэнк, — попробуй только не заехать за Элизабет!
— Слушаюсь и повинуюсь, свёкор! — засмеялся Майк.
Пока парни блуждали по рынку, высматривая различные диковинные товары, они беседовали о дамах сердца.
— Чем же тебя Элизабет привлекла? На мой взгляд она не очень умна.
— Причем здесь ум? Эрик, ты идиот? Ты видел ее грудь? Когда я вижу их, я свое имя забываю. – Мечтательно улыбался Майк.
— Только из-за них?
— Да. Однако она очень мила со мной. Поперек моему слову ничего не говорит. Хорошо ее Френк воспитал.
— А что за нелестные слухи, о которых говорил Френк?
— Так это соседи… они думают, что она каждую ночь уходит с разными парнями. А это я.
— Жениться уже, небось надумал?
— Боже упаси... нет! Эрик, я еще молод. Кстати, когда ты заговоришь с ней? – Микаэль быстренько перевел тему разговора.
— Давай не об этом.
— Давай, давай! Выкладывай!
— Я не могу, с ней непросто разговаривать. В животе все будто переворачивается, сердце бешено стучит, и голова не соображает. Она столь красива...
— Ну, да дочь герцогини самая красивая в нашем обществе. Только внимания она на тебя маловато обращает.
— Сегодня, я проведу с ней ночь.
— Оу, звучит опасно, друг мой, - ухмыльнулся юноша, - я слышал она обещана другому.
— Слухи. — Эрик, смотрел на украшения из драгоценных камней.
— Что это за вещица, а? — Майк взял в руки статуэтку обнаженной женщины, стоящей на львице.
— Αγαπητοί νέοι!
— Он грек, — пояснил Эрик.
— Здравствуйте, молодые люди! Что-то ищете? Может подарок любимой? — Вышла вслед за греком резвая старушка.
— День добрый, матушка. Мы просто интересуемся.
— Ну, что же, молодость и глупости идут по жизни рядом. Я вас просвещу. Эта статуэтка - оберег, богини Астарты. Богини любви и войны. Ей покланялись львы и лебеди. Она могла заставить мужчин, в буквальном смысле таять от одного взгляда.
— О, как интересно, - учтиво улыбался Эрик, рассматривая фигурку богини.
— Бабуль, нам бы девушкам подарки посмотреть, а не выдуманных богинь лицезреть. — Майк пихнул Эрика локтем.
— Какой, же ты легкомысленный. — Эрик улыбнулся.
— Есть, у меня украшения. Не подделка, посмотрите и выбирайте.
Она вытащила на стол ларцы, много больших и маленьких. Эрик долго выбирал и остановил свой выбор на брошке. Тигр из золота и рубинов. А Микаэль выбрал для Элизабет подвеску с голубем из топаза.
— Спасибо, за покупку, молодые люди. — Сказала бабуля, и стала убирать ларцы.
— А это, что? — Эрик указал на маленький черный ларец из мрамора.
— Ой, сынок, не советую. Это, клык льва Богини Астарты, он передавался возлюбленным мужьям Астарты.
— Я могу взглянуть?
— Да, конечно.
Эрик открыл ларец и поразился. Это был свисток из клыка льва, украшенный одним камнем, что так похож на полярную звезду.
— Я беру его. Мне не любы побрякушки, но он мне понравился.
— Дело твое, сынок, но смотри, как бы он тебе неудачу не принес.
Эрик поблагодарил еще раз женщину, затем пошел с Майком в сторону лошадей.
— Эрик, может, не стоило эту вещицу покупать?
— Да, брось, Микаэль.
Майк и Эрик, поехали в поместье Эрика, чтобы дождаться времени бала.
— Сынок, когда мы все пойдем на бал… я хочу, чтобы ты присмотрел себе невесту. Тебе уже двадцать четыре года! А ты все скачешь и скачешь... – графиня укоризненно смотрела на свое чадо.