– Я знал, что вы это скажете. И как вы теперь насчет атаки на израильские базы в Негеве?
– Только с одним условием – я не намерен драться с резервистами. Нашим противником должна быть регулярная армия, – вскинул голову полковник.
Его уже мало заботило то, каким образом собирается мистер Эрисон победить страну с самым большим в мире количеством вооружения на квадратный дюйм.
В Вашингтоне сообщение о нападении грянуло как удар грома. Ядерный авианосец оказался в руках одной из самых слаборазвитых стран, до сей поры сосредоточивавшей свои военные усилия на взрывах кошерных ресторанов в Париже, похищениях американских священников и безуспешных попытках купить атомную бомбу, дабы применить ее в священной войне с неверными. Теперь у них было более чем достаточно этих бомб, а также ракет и разного другого оружия. Они находились в самом центре Шестого флота и могли – если бы только знали, как пользоваться захваченным оборудованием, – уничтожить Вашингтон. Нью-Йорк или любой другой город мира.
Но генерал Мумас не собирался уничтожать города, он требовал передачи их в его собственность. И не только городов – всех частей и стран света, где урожай не зависел от засухи и не было мухи цеце. Иными словами, он требовал то, что обычно называли первым и вторым миром.
Решение проблемы было непростым и требовало немалого мужества: решатся ли Соединенные Штаты потопить собственный боевой корабль? Сложность усугублялась тем, что мужество это требовалось от одного человека – президента Соединенных Штатов Америки.
– Я не собираюсь платить за это жизнями американских парней. – Таковы были первые слова президента. – Есть другие варианты решения.
В санатории «Фолкрофт», в кабинете доктора Харолда У. Смита зазвонил телефон.
– Если мы нуждались в вас раньше, то это не идет ни в какое сравнение с нынешней ситуацией, – раздался в трубке голос президента. – Пошлите ваших людей на захваченное судно и верните флагмана Шестого флота Америке.
– Видите ли... В данный момент я лишен возможности сделать это.
– Как это понимать?
– Дело в том, что оба моих подчиненных вернулись и Корею, в ту самую деревню... Ну, вы сами знаете.
– Вызовите их немедленно! Объясните им, что это самое важное из всех заданий.
– Я постараюсь. Но боюсь, что они больше у меня не работают.
– Не работают? Они не могут так просто оставить службу. Это невозможно, и вы это знаете.
Обычно спокойный и хорошо поставленный голос президента предательски задрожал.
– Кто сможет помешать им сделать это, господин президент?
– В таком случае умоляйте их, стойте на коленях, предложите им все, что они захотят – хоть всю Калифорнию, если им придет такая мысль. И помните, что в ином случае нам придется отдать ее этому маньяку Мохаммеду Мумасу.
– Попытаюсь, сэр, – ответил Харолд У. Смит.
А цивилизованный мир готовился к закланию.
Церемонию бракосочетания Пу Каянг и белого Мастера Синанджу, разумеется, не могла прервать такая мелочь, как срочный звонок из Америки.
Для любого Мастера брак – священное действо, объяснил на ломаном английском деревенский пекарь, отец брачующейся. Именно ему пришлось поднять трубку, потому что Чиун, почитавший, как известно, белого своим сыном, занимал в свадебной процессии почетное место и не мог пренебречь своими обязанностями.
По обычаю, по полу хижины пекаря разбросали четыре мешка ячменных зерен. В воздухе, дразня обоняние гостей – в том числе и великих Мастеров Синанджу, – плавал запах жареных свиных ребрышек. Тем не менее все знали, что Мастера Синанджу не едят свинину, а довольствуются рисом.
На протяжении веков эта деревня была родиной великих Мастеров Синанджу, и теперь, когда сын Чиуна брал в жены красавицу Пу Каянг, жители могли быть уверены и том, что род Мастеров продолжится. А раз так, то у жителей Синанджу была надежная гарантия благосостояния, причем не требовавшего с их стороны особых усилий.
Мастера обеспечивали деревню всем необходимым не одно тысячелетие, и было похоже на то, что и впредь все будет точно так же. А белая кровь рассосется за одно-два поколения, да и вообще это не особенно важно.
За ее долгую историю Корею завоевывали не раз – сначала монголы, потом китайцы, японцы. Маленьком стране нечасто выпадала возможность распорядиться своей судьбой. Исключение составляла лишь деревня Синанджу – слава Мастеров хранила ее от захватчиков. И когда на смену власти азиатских императоров пришло европейское изобретение – коммунизм, все знали, что со временем и это пройдет. Все пройдет, и останется лишь Синанджу.