В данный момент Марокко считалась союзником Идры в рамках пан-арабского договора, и потому марокканские самолеты могли беспрепятственно садиться в столице республики. Однако еще в Израиле Римо предупредили, что в Идре его могут ждать неприятности, причиной которых станет его американский паспорт.
На что Римо ответил:
– Посмотрим.
И когда таможенник в идрийском аэропорту, хмуро глянув на Римо, потребовал паспорт, Римо убил таможенника.
Даже самых хладнокровных людей брак способен довести до белого каления. Отфутболив голову таможенника к дверям, Римо вышел из здания аэропорта в толчею столицы республики Идра – маяка революции, стража ислама и неутомимого борца с сионистской экспансией.
Паспорт Римо почему-то никого больше не заинтересовал.
Большая часть великой идрийской армии отбыла в победоносный поход на Израиль, и поэтому резиденцию генерала Мумаса охраняли всего несколько человек. Сидя в караульном помещении, стражи в сотый раз слушали по радио репортаж о захвате идрийской армией авианосца «Джеймс К. Поук».
Сообщение это каждый час передавалось по радиостанциям всего арабского мира. Великая победа – мужество и хитрость против превосходящих сил неприятеля. Идрийские солдаты проявили такое дерзновение и храбрость, что теперь их уважали даже враги. И хвалебные эпитеты в их адрес можно было увидеть уже не только в левых изданиях и листовках неонацистов.
А люди... На улицах не было возбужденных толп, никто не стрелял в воздух в порыве радости. Новое чувство захлестнуло сердца людей – уверенность, подобной которой арабский мир не помнил с древних времен.
Чтобы не устраивать шума, Римо просто прошел вслед за охранником, направлявшимся к дворцу, и вскоре уже входил в массивные двери отделанного мрамором помещения, известного под названием «Ставка командования революционного народа».
Генерал Мумас, в белом кителе с таким количеством медалей, что их хватило бы на все войны за последние полтораста лет, сидел у радиоприемника, слегка кивая в такт заявлениям комментаторов, называвших его «солнцем исламского мира» и «величайшим арабским лидером всех времен».
Римо вцепился в копну курчавых черных волос генерала и энергично встряхнул его. Несколько медалей со звоном упали на пол.
– Ты – один из его людей? – спросил генерал. – Вы пришли все-таки за моей жизнью...
– Я пришел за нашим кораблем.
– У меня его нет, – развел руками генерал.
Большим и указательным пальцем свободной руки Римо сдавил на генеральской шее тонкую жилку нерва.
Генерал закричал.
– Я... я больше не властен над ними! Клянусь... они не подчиняются мне!
– А ты постарайся. Уж связаться-то с ними ты можешь, я думаю.
– Я... я связывался... но они не желают слушать меня.
– Так попробуй еще, – предложил Римо.
Пока слуги тянули из соседней комнаты отделанный золотом телефонный аппарат, Римо задумчиво полировал физиономией генерала мраморную столешницу.
Не будь этот тип в данный момент так ему нужен, Римо не задумываясь покончил бы с ним. Он чувствовал, что ненавидит даже эти мраморные стены. Но если бы его разум целиком захватила эта жаркая волна ненависти, действия Мастера Синанджу стали бы опасны прежде всего для него самого, а допускать подобное Римо не собирался.
Именно холодный разум давал силу Мастеру.
Наконец телефон подтянули к мраморному столу, и генерал, всхлипывая от боли, вышел на связь с бортом «Джеймса К. Поука». Он сразу узнал голос в трубке – это был полковник Хамид Хайди.
– О брат мой, мы повелеваем тебе побеседовать с нашим гостем...
– Я занят, – последовал резкий ответ.
– Чем же можешь ты быть...
– Приведением боеголовок в полную готовность. Мы на траверсе Иерусалима и накроем их систему Пво первым залпом.
Генерал, покрывшись испариной, накрыл рукой трубку:
– Может... попытаться остановить их?
– Погоди. – Римо нахмурился. – Это дело нужно хорошенько обдумать...
Глава шестая
– Их нужно остановить, – кивнул Римо после секундной паузы.
Мысль об Иерусалиме, исчезающем в ядерном вихре... Священный город трех мировых религий, родной дом для одной из них. И потом, за драгоценную Пу он тоже несет ответственность: в деревне Синанджу все знают, что ей нечего бояться, раз она под защитой Мастера.