Римо не стал говорить Анне про то, что ее соотечественники пытались влезть в эту линию на Кубе. К тому же он не был уверен, что сможет правильно все объяснить – с электронными делами у него всегда было плоховато.
Для того, кто через раз проигрывал битву с электротостером, вставить вилку в нужное гнездо – несомненно, большое достижение. И Римо им по праву гордился.
– Все наши линии прослушиваются КГБ. Имей это в виду, когда будешь звонить в Синанджу.
– Ты решила предупредить меня? С чего?
– С того, что хотя в твоей армейской голове и сидит вполне определенное представление о России, поверь, наши спецслужбы занимаются не только тем, что рыщут по всему свету в поисках «жучков», установленных вашими разведчиками.
– У вас острый язычок, мадам, – улыбнулся Римо.
– У тебя тоже – время от времени.
Римо снял телефонную трубку с рычага. Старомодный аппарат из красного пластика еще сохранял характерный резкий запах химии. В ожидании ответа Римо принялся начищать аппарат рукавом, пока он не заблестел как новый.
Наконец в трубке раздался голос Смита. Он почти сразу перевел звонок на Синанджу, не забыв посетовать на то, что все больше времени и средств уходит на защиту телефонных линий от подслушивания.
Телефон, по-видимому, обретался все еще в доме пекаря, ибо трубку сняла дражайшая теща Римо.
– Я хотел бы поговорить с Чиуном...
– Пу здесь, рядом со мной.
– Мне нужен Чиун. Это очень важно, по делу.
– Но твоя законная жена ждет здесь целыми днями, чтобы услышать хотя бы слово из твоих уст! Ее глаза полны слез, а чрево ее по-прежнему пусто!
– Да, да, конечно... Позовите Чиуна, пожалуйста.
Римо чувствовал, что внутри у него вот-вот что-то лопнет. Он натянуто улыбнулся Анне. Анна улыбнулась в ответ.
– Я сейчас передам трубку Пу.
– Пу, умоляю тебя, позови поскорей Чиуна!
– Там, где ты сейчас, с тобой другая женщина! – на привычной ноте заныла Пу.
– Нет... слушай, я звоню по делу и хочу переговорить с Чиуном, немедленно!
– Ты еще не выполнил своих священных обязанностей, а уже обманываешь меня!
К счастью, Анна не понимала корейского языка, на котором Римо беседовал с дражайшей супругой, но интонацию, как всякая женщина, она распознавала безошибочно.
Когда наконец на том конце соизволили пойти за Чиуном, Анна спросила:
– Римо, у тебя в Синанджу подружка, да?
– Нет, – чистосердечно признался Римо.
– А кто та женщина, с которой ты только что говорил?
– А с чего ты взяла, что я говорил с женщиной?
– Римо, как мужчины говорят с женщинами, я давно и хорошо знаю. Ну так кто это?
– Да не подружка, нет. Никакими амурами там и не пахнет.
– А кто же она?
– Моя жена.
Римо снова взял трубку, к телефону уже подошел Чиун.
– Эрисон в России, папочка. Собирается начать третью мировую войну. Где искать его, не подскажешь?
– Третья мировая война – это его забота, а не наша, смею напомнить тебе. Пока он не сунется в Юго-Восточную Азию, мне совершенно все равно, где он и что он делает.
– А мне не все равно. Ну так где?
– Какая разница, если ты еще не вернул сокровища?
– Где он, спрашиваю тебя?
– Так не разговаривают с отцом, Римо.
– Пожалуйста, скажи мне, где его найти, папочка. Я в России и мне не хочется в поисках Эрисона рыскать по всей стране.
– Если он находится на той территории, что теперь именуют Россией, искать его следует в этой... в Сибири, кажется. Где между Владивостоком и Омском кочуют татарские племена. Он наверняка там: организует этих ничтожных варваров на преступления, которые они не в состоянии совершить в одиночку.
– Большое спасибо, папочка.
– Пу хочет поговорить с тобой.
– Я, конечно, с ней побеседую, – ответил Римо попрежнему по-корейски, – но только чтобы сделать тебе одолжение, папочка.
– Сделать одолжение – мне? Ты и так в неоплатном долгу передо мной, Римо. И мне удалось выжать из тебя обещание оплатить хотя бы ничтожную его толику. Не плачь, не плачь, дорогая. Римо вовсе не собирается навлечь вечный позор на тебя и твоего отца своим мужским бессилием. Подойди, милая, поговори с ним!
– Римо, я соскучилась по тебе! Приезжай как можно скорее!
– Угу, – кивнул Римо.
Повернувшись к Анне, он спросил, в каком именно районе обитают татарские племена. Чиун сказал, где-то между Владивостоком и Омском.
Анна развернула на стеклянном кофейном столике карту и нарисовала на ней круг, по масштабу несколько тысяч миль в диаметре.
– Вот этот район мы называем кочевой зоной. Интересно, откуда Чиун знает про нее? Все правители России – от царских династий до партии – позволяли этим людям жить так, как они хотят, предоставляя им автономию в рамках государства. Иными словами, мы не трогаем их, они – нас. И каждый год правительство поставляет для их лошадей и скота миллионы тонн зерна и сена. Даже если в стране голод – мы все равно даем им зерно.