Таня действительно с волнением озиралась вокруг. Во время отправления четырёхкрыл испугался шума воды, спрыгнул с её плеча и улетел. Это случилось неожиданно. Птенцы у птиц, долго учатся летать, четырёхкрыл освоил полёт быстро, без видимых трудностей. С Таниного плеча он прыгнул на камушек, который торчал из воды. С него он перепрыгнул на соседний камушек. Открыл клюв и поводил длинным раздвоенным языком, а потом, махнул всеми четырьмя крыльями, и словно стрекоза, с шумом и свистом полетел. После чего исчез в кустах.
Лодочник не остановил лодку.
- Птица должна сделать выбор! - сказал он - В Рудных норах, есть кому, Вас отправить Вас домой. Не волнуйтесь.
Тане не хотела, чтобы «есть кому» или кто-либо другой отправлял их домой. Она доверяла только своему птенцу. Ванда, понимала свою подругу, и они вместе с Таней, судорожно осматривали окрестности. Таня была на взводе, ей не было дела до своих вещей. Домовой, убедившись, что Ваня медлит, сам потянул руки к Танинной рапире. Что бы его остановить, Ване пришлось стукнуть Нечета по лбу, и ущипнуть за нос. Карлик опустил руки, вздохнул и нахмурился. Ему было досадно, что он не смог обмануть Ваню, и хитростью заставить себе подчиняться.
Река делала крутой изгиб. В этом месте течение намыло длинную песчаную косу. На острие косы, колонну кавалькаду лодок встречала сиреневая птица. Лодочник задумчиво почесал висок:
- Странно, неожиданно. Такого не может быть - проговорил он - Что бы четырёхкрыл, сам, по доброй воле, вернулся к человеку, раньше никогда не было.
- По-другому, быть не могло - Сказала Таня - Я это чувствую.
Лодка подошла вплотную к птице, и случайно окатило его волной речной воды. Птенец нахохлился, но не улетел, а позволил забрать себя на борт. Четырёхкрыл успел пообедать, к перьям на грудке прилипла крупная золотистая чешуя.
- Вкусная рыбка была? - проворчал Нечет - Мог бы и поделится.
Птица внимательно посмотрела на карлика. Было ощущение, что она поняла каждое слово, которое сказал домовой.
Лодки заплыли за поворот реки, и перед ребятами открылось раздолье заливного луга. Казалось, что луг не имеет краёв, и где-то у горизонта сливается с небом. Лишь остроконечные стога травы, возвышались над плоской, как стол, равниной и отгоняли облака от земли.
Около берега, почти у самой воды горел большой костёр. Девушки и юноши, водили вокруг огня хоровод. Сложность и слаженность движения танцоров, завораживал зрителей. Хоровод крутил целый мир.
Звучали дудочки и волынки. До ребят долетали отрывки совершенно разных мелодий. Длинные и протяжные песни с преобладанием девичьих вокальных партий. И короткие, задорные частушки, которые пели только парни. Молодёжь пела, и танцевала, лодочник, совсем ещё не старый мужчина, тихонько им подпевал, и одной ножкой подтанцовывал, выбивая ритм.
Это были песни, о благодарной земле, о полях с ласковой травой, о дремучих лесах с лютыми зверями и чистом небе. В продолжении они пели про несчастного волхва Сковорода, который отправился в южные земли, где были сухие травы, узкие, колючие кусты и безжалостное солнце. Сковород в слезах и печали лёг на землю, а земля его поглотила, и выплюнула в родной берёзовой роще. Другая песня была про витязей, и бревно. Бревно победило витязей в суровой, ночной, богатырской драке.
Когда хоровод остался позади, лодки миновали гигантский дубовый пень. Древнее дерево, ещё тянуло могучие сучья в стороны, но его макушка уже надломилась, и упала на землю. Около пня, стоял длиннобородый старик в тёмной одежде с длинным шестом в руках. Шест венчал обоюдоострый металлический топорик. Заметив лодки, старик звонко свистнул. В ответ ему свистели все, кто был на лодках, а громче всех свистнул Нечет. Домовой так извернулся, чтобы Богдану было хорошо видно, кто лучше всех старается свистеть. Витязь оценил старание карлика добродушной улыбкой.
Река, миновала луга и зашла в лес, помимо лип, появились осины, сосны и ели. Лодки, без остановки, миновали пристань. С пристани, мальчики подростки, бросали в реку невод, тут же в воде барахтались утки и гуси. Ни люди в лодках, ни мальчишки, не обратили друг на внимания. Это было странно, но вопросы нельзя было задавать.
После очередного речного изгиба, явственно потянуло прохладой. Это был первый признак приближения Нево, или Невского моря, как назвал его лодочник.
Устье реки входило в озеро двумя большими рукавами, с множеством стариц и проток. Берега и отмели покрывали заросли ив, тростника, камыша и кувшинок. В одной не примечательной заводи, около безымянного острова, стояла ладья. Это было стройное, красивое судно, построенное из цельного ствола липы. На носу, было прилажено резное бревно с растительным орнаментом и звериными ликами. По бортам судна, красной и жёлтой краской были нарисованы волнистые линии. Мачту украшал пучок сухих ветвей красного цвета.