ЛЕРА. Я хотела усики…
АРКАША. Мне щас, короче, ехать надо.
ЛЕРА. А чё?
АРКАША. Дела.
ЛЕРА. Ночь же.
АРКАША. Ночные дела.
ЛЕРА. Я с тобой.
АРКАША. Нельзя.
ЛЕРА. А чё?
АРКАША. Нельзя и всё.
ЛЕРА. По бабам, что ли?
АРКАША. Всё может быть…
ЛЕРА. А я? Со мной уже всё, что ли?
АРКАША. С тобой духовно. А хочется и физически…
ЛЕРА. Как это?
АРКАША. Догадайся с трёх раз. (Смеётся.)
ЛЕРА. Ааа. А со мной нельзя, что ли?
АРКАША. Дак ты ж не хочешь.
ЛЕРА. Почему? Хочу…
АРКАША. Пошли тогда…
ЛЕРА. К тебе поедем?
АРКАША. В ту комнату.
ЛЕРА. Там Кулёк.
АРКАША. На кухню тогда.
ЛЕРА. На кухню?
АРКАША. А чё?
ЛЕРА. Ничё. Пошли…
АРКАША. Пойдём.
ЛЕРА. Ты только это… скажи, что женишься сперва еще раз.
АРКАША. Да без проблем.
ЛЕРА. Точно, да?
АРКАША. Без проблем.
ЛЕРА. А то мне тут один лапшу вешал-вешал, а потом женатый оказался. Двое детей и все пироги. Один студент, один — уж сам с детьми. Дедушка уж, а говорил — тридцати нет. Ты не женатый хоть?
АРКАША. Нет.
ЛЕРА. И внуков нет.
АРКАША. Упала, что ли. Мне двадцать семь.
ЛЕРА. Вот и этот так говорил…
АРКАША. Пошли. (Идёт на кухню.)
ЛЕРА. Я щас. Ты иди пока…
Аркаша уходит.
Лера наливает себе вина. Пьёт. Полощет рот. Дышит в руку, нюхает. Снова полощет. Идёт следом.
ДИМА. Чё?
ЮЛЬКА. Так. О своём.
ДИМА. А ты у них остановилась?
ЮЛЬКА. Нет, ты чё. Я здесь на практике. У нас же предки вообще не знаются. У неё же мамка алкоголичка, а у меня папка, её брат, считай, декан. Я вообще не знала, что такая есть. Мы там в одной компашке сидели и нашлись случайно. Так потом пофестивалили маленько. И всё…
ЮЛЬКА. А это у вас значит «живые и мертвыё» называется район.
ДИМА. Какой район. Дом один. Там дальше еще бараки есть какие-то, если видела, да и то их посносили уже половину. А тут одни бичи у нас живут. Дом когда построили, все нормальные давай сразу с доплатой меняться. Раньше ж нельзя было продавать там. Так с доплатой поменяются. У нас вообще квартира была большая. Старого типа, знаешь.
ЮЛЬКА. Ага.
ДИМА. Вот. Кулёк её обменял. Разницу прогудел. И у Лерки мать тоже, по моему, так же… Тоска, блин… Ну нормальных тут тоже несколько есть. С машинами даже. Ну как машины… москвичи какие-нибудь старющие. Вон гаражи. Ну работяги типа. А так тут квартиру не продать даже. Блуда. Никто не поедет.
ЮЛЬКА. Ясненько.
ДИМА. Ну я после армейки сюда всё — не вернусь. Тут ловить уже нечего. Думаешь, тут кладбище вон там кончается. Ага. Мы давно уже сами на кладбище живём. Живые покойники все. Родились и туда. Родились и туда. По пути могильников накорчевали да цистерну спиртогана выжрали. И всё. И туда. Раньше еще, когда металл не принимали, конфеты таскали вёдрами. Бражку на них ставили. У нас соседка пирожки с ними пекла постоянно. Как начинка типа. А из печеньев колбасу какую-то шоколадную вроде, чё-то такое. У каждого территория своя была — попробуй на чужой пособирай. Войны тут такие с цыганями были. Атас. Собиратели, блина… (Смеётся.) Вспомнил. Я один раз в школу, день рожденья у меня, набрал такой одинаковых. Там типа «Ласточка» была или этот… как его… «Буревестник» еще такой был. Каждому по три штуки. У нас как бы всегда все по две приносили, а я по три. Ну, вые… Ну, рисануться. (Смеётся.) Всё, раздал такой. Все такие сидят, разворачивают, а оттуда… (Смеётся.) Муравьи оттуда! А все же знали, что я у кладбища живу. Кошмар! Чё было! Меня потом в пионеры в эти позже всех приняли. Кошмар! Одна девка у нас была, так с той воще с головой какая-то беда приключилась. Она, то ли есть неделю не могла, то ли… ну, в туалет. Дурдом. Да, еще в этот меня, на учёт в милицию поставили…
ЮЛЬКА. Прикол.
ДИМА. Говорю, прикол. Сейчас-то смешно, а тогда воще повесится хотел. Стыдоба. Да, еще… У нас там такой Саня толстый был, ему воще по бороде. Он такой говорит, не хотите, я сам всё съем. Уча у него забрала всё. А он потом… мы с ним скорешились после этого… он ко мне приезжал конфеты жрать. Он их с муравьями прям. (Смеётся.)